Преобразования всегда даются нелегко (интервью с Крисом Вейном)
Крис Вейн

14 декабря 2012 г. в Москве состоялся семинар по открытому правительству в России, в котором принял участие руководитель по глобальным технологическим инновациям Всемирного банка Крис Вейн. Предлагаем вниманию читателей запись беседы Криса Вейна с председателем совета директоров ИРИО Юрием Хохловым.

Ю. Хохлов: Несколько дней назад вы заняли пост руководителя по глобальным технологическим инновациям Всемирного банка. Каковы ваши функции и сфера ответственности на этом посту, определились ли вы относительно стратегических задач, имея в виду тот факт, что банк является всемирной организацией?

К. Вейн: Отвечу кратко: Всемирный банк уделяет пристальное внимание продвижению ИКТ-стратегии, которая содержит большой объем информации. Несколько упрощая, думаю, что моя работа состоит в том, чтобы осуществлять стратегию, соблюдая баланс интересов банка, с одной стороны, и – возможно, это самое важное, – стран-участниц и организаций в каждой из этих стран – с другой. Миссия банка состоит в том, чтобы помогать странам-участницам в достижении целей и решении задач, которые они для себя выдвигают.

Ю. Хохлов: Следующий вопрос касается вашего предполагаемого личного вклада, той «добавочной стоимости», которую вы можете обеспечить такой организации, как Всемирный банк. Насколько полезными окажутся ваш предшествующий опыт и накопленные знания при реализации стратегии как на глобальном уровне, так и для стран-клиентов банка?

К. Вейн: Я предполагаю сконцентрировать внимание на обширном плане работ, который содержит множество полезных идей и множество задач. Осуществить их все будет непросто. И главную роль, думаю, здесь должна играть организация деятельности, оценка ее сильных и слабых сторон. Первые один-два месяца будут потрачены на то, чтобы понять, с чем предстоит работать. Считаю, что мне очень повезло в самом начале моей деятельности на новом посту оказаться здесь, в Москве, познакомиться с московским представительством банка. Я должен видеть, что происходит на местах, и понимать, что в России, в Москве хотят получить от банка. Это позволяет корректировать стратегию с тем, чтобы она соответствовала потребностям наших потенциальных клиентов. Предстоит сосредоточиться на создании эффективного комплекса продуктов и услуг – именно этим занимается ИКТ-подразделение банка. Разумеется, ключевой элемент того, что мы будем делать, – это открытое правительство. Предполагаю, что в России, особенно учитывая масштабы страны и разнообразие ее регионов, есть спрос на эту услугу, поэтому помощь банка и его опыт могут оказаться очень полезными.

Что касается вопроса о моем возможном личном вкладе, надеюсь, что практический опыт как руководителя информационного подразделения отделения банка в Сан-Франциско, где я участвовал в осуществлении многих проектов, а также опыт разработки стратегий в Белом доме, позволит мне действовать эффективно. Мне приходится путешествовать по миру, я вижу, что делается в разных регионах, и это позволяет извлекать уроки, формулируя стратегию, предоставляя лучшие продукты и услуги, совершенствуя не только процесс, но и отношения. Думаю, это поможет мне понять, каково это на самом деле, осуществлять реализуемые банком проекты, понять партнеров, определить источники финансирования, обеспечить стратегически достижение требуемого по политическим, экономическим или организационным мотивам результата.

Ю. Хохлов: Вы обладаете весьма интересным опытом работы в правительстве США, опытом взаимодействия с президентом Обамой, который активно стимулирует процесс информатизации общества, создания открытого правительства. Российские лидеры также говорят об открытости, о необходимости формирования открытого правительства, но далеко не во всех странах ситуация складывается подобным образом. Не все хотят быть «открытыми», на пути информатизации общества выстраиваются определенные барьеры. Каковы ваши ожидания, насколько реально преодолеть подобные барьеры?

К. Вейн: Работая в сфере информационных технологий, приходишь к пониманию того факта, что преобразования всегда даются нелегко. Причем обычно дело не в технологии, чаще всего дело в людях, которые препятствуют процессу, и в политическом окружении или в каком-либо другом факторе, который вы не можете контролировать. Мне повезло в том, что когда я работал в Сан-Франциско, инновациями на национальном уровне руководил президент Обама. В то же время не все те, с кем мне приходилось работать изо дня в день, меня поддерживали, не все хотели, чтобы я осуществлял свои проекты. Видите ли, на международном уровне вряд ли что-то изменится. Может быть, язык будет другой или другая степень зрелости экономической системы или системы информационных технологий, но дело всегда будет в культуре и ее трансформации, в том, как изменяется руководство. Если вы сумеете направить ожидания в нужное русло, заинтересовать людей, мотивировать их, это станет вашим путем к успеху.

Резюмируя, можно сказать так: для меня нет разницы, с какими странами работать, вызовы – это именно то, что побуждает меня к действию. Надо в каждом отдельном случае выявить и осмыслить проблему, понять, как ее можно решить, как добиться, чтобы люди объединились для решения проблемы. Вот что волнует и радует меня, и я с нетерпением жду начала работы.

Ю. Хохлов: Как мне представляется, следует учитывать два аспекта проблемы. С одной стороны, это положительный пример и передовой опыт, который США может продемонстрировать. С другой – это проблема, связанная с внешней силой, которая подталкивает другие страны присоединиться к движению открытого правительства, поскольку они осознают, что если отстанут, то, возможно, лишатся своего места в информационном обществе будущего. По-видимому, следует использовать оба эти механизма.

К. Вейн: У меня был разговор с одним человеком, который весьма недоверчиво относился к самой идее того, что в России когда-нибудь заработает открытое правительство, и спросил меня: «а почему Россия?», почему мне хочется помочь России осуществить эту идею. Думаю, эта задача показалась мне очень увлекательной потому, что Россия – мировая держава, которую нельзя игнорировать. Я не склонен полагать, что в России это невозможно. На самом деле, это вызов. Здесь с открытым правительством могут быть связаны серьезные проблемы, и это меня стимулирует. Вызов заключается в том, чтобы решить, как лучше поступить, как сложить отдельные элементы мозаики, может быть, несколько иначе, чем я планировал, с тем, чтобы успешно решить задачу.

Ю. Хохлов: Конечно, Россия будет для вас очень сложным клиентом, это можно себе представить. Но вернемся к вашей работе в качестве руководителя Главного управления по вопросам научно-технологической политики США (ICT CEO). Очевидно, что технологии – важная платформа, дающая стимул для развития открытого правительства и широкого использования ИКТ. Что из своего американского опыта вы считаете возможным использовать на международном уровне?

К. Вейн: Примечательно, каким образом президент Обама создал это управление в своей администрации. Он, по сути, отделил повседневное управление информационными технологиями – электронную почту, облачные технологии и все прочее – от разработки продуктов и услуг. Благодаря этому работа с ИКТ превратилась не в надзор, не в проектирование или внедрение конкретных технологий – она стала больше касаться использования технологий, новых решений на их основе. Именно это я возьму с собой из того периода, когда работал в Вашингтоне, – идею, что существуют новые подходы к открытому правительству, а технология является их фундаментом. То есть вопрос состоит в том, как научиться думать по-другому, как использовать подходы, соответствующие цели, применить их к правительству, чтобы оно, в свою очередь, могло по-новому решать стоящие перед ним задачи.

Ю. Хохлов: Можно сказать, что ваш пост в качестве руководителя Главного управления – это своего рода пребывание на вершине горы и поиск возможностей, подходящих для всех ведомств, а также оказание им помощи в продвижении технологий, их приспособлении к взаимодействию с другими системами. Как вы думаете, при переходе на глобальный уровень ваше положение во Всемирном банке будет таким же? Вы будете «с вершины» рекомендовать странам, различным клиентам в них, как им использовать технологии, например облачные технологии, массивы данных и т.д. Что ждут от вас на международном уровне – то же, что и на национальном?

К. Вейн: Ответ будет определенно да. Согласно моим представлениям, передо мной как сотрудником банка стоят две задачи. Одна – помогать понять, как могут технологии способствовать выполнению конкретных функций различным структурам банка в разнообразных сферах его деятельности. То есть это оказание помощи банку, причем в коммерческой области. Нужно с помощью технологии помочь думать по-другому, по-другому подходить к решению проблем. Но есть еще регионы и страны в этих регионах, и надо помочь им сформировать представление о нестандартных подходах к решению проблем на основе новых технологий, исходя из мирового опыта.

Ю. Хохлов: Давайте вернемся к открытому правительству, обсудим саму эту идею. У нас в России ведутся жаркие дискуссии по этому вопросу, обсуждается, как соблюсти баланс между открытостью и правом на частную жизнь, какие данные должны быть общедоступными, а какие, может быть, по соображениям национальной безопасности или по соображениям личного характера, не должны предаваться гласности. Вопрос следующий: где граница между открытостью и частной жизнью, как вы это видите?

К. Вейн: Я считаю, что эта тема заслуживает внимания. Соглашусь, что не все можно публиковать, что следует заботиться о праве людей на частную жизнь и о безопасности. Но, сделав эту оговорку, нельзя допустить, чтобы это стало оправданием сокрытия широкого круга сведений. Мы в Соединенных Штатах, как и в любой другой стране, которая публикует данные, вынуждены решать эту проблему. Наш подход к ней состоит в том, чтобы разработать четкую политику, которая регулирует принимаемые нами изо дня в день решения на федеральном уровне, на уровне департамента, бюро, офиса. Это позволяет нам быть последовательными, определяя, какие данные могут стать общедоступными. Причем это не является функцией одного человека или одного ведомства, это ответственность всех в той или иной организации – все должны быть в курсе дел, осознавать проблемы, связанные с частной жизнью и безопасностью, быть в состоянии оценить, какие данные подлежат или, напротив, не подлежат публикации. Мы исходим из презумпции открытости, то есть начинаем с того, что вся информация должна быть общедоступной. Далее возникает вопрос, не является ли обнародование тех или иных сведений нарушением права на частную жизнь, не противоречит ли оно обеспечению безопасности страны. В рамках такой процедуры гораздо легче принимать решения, такую позицию легче отстаивать, и тем, кто хотел бы препятствовать опубликованию данных, труднее ей противостоять.

Ю. Хохлов: Презумпция открытости уже реализована в правительстве США, предполагается, что по умолчанию вся информация должна быть открытой, но какой-то конкретный массив данных публиковать нельзя, поскольку он содержит персональные данные, а какой-то другой связан с национальной безопасностью. Насколько я понимаю, именно такой подход вы можете рекомендовать другим странам с точки зрения изменения законодательной и нормативной базы?

К. Вейн: Примером может служить платформа общих данных в США, которая называется data.com. Здесь вы имеете возможность ознакомиться с интересующей вас информацией. Стратегии и процедуры, которые используются всеми федеральными агентствами перед тем, как данные публикуются на сайте, остаются за кадром. Что я хочу сказать: если существуют какие-то правила, которые применяются по умолчанию, они распространяются на всех, но есть проблемы, относящиеся, например, к делам конкретного департамента. То же справедливо и для уровня штата, округа. Каждое государство действует самостоятельно, мы не навязываем стратегии, но разъясняем, что иметь стратегию необходимо. Те, кто сотрудничает с нами, проходят по этому пути, преодолевая юридические и иные препятствия. Это надлежащая практика, которая позволяет странам, взяв ее на вооружение, решать проблемы в рассматриваемой области.

Ю. Хохлов: Насколько я понимаю, в том, что касается такого рода инициатив, представители спецслужб и военные могут быть настроены крайне негативно или, по крайней мере, настороженно. Подобные вопросы широко обсуждаются. Но теперь я хотел бы поговорить о другом. Я знаю, что вы в России, в Москве впервые. Поделитесь, пожалуйста, своими свежими впечатлениями.

К. Вейн: Мне очень повезло, за свою жизнь я побывал во многих странах. В нынешнем году я посетил Китай, некоторое время провел в Пекине, затем приехал в Москву. Обе эти поездки – запоминающиеся. Когда я проводил мастер-классы, на меня произвел очень большое впечатление уровень заинтересованности людей из России идеей открытого правительства, то, с какой энергией они стремятся разобраться, что такое открытое правительство, что сулит его внедрение и как его реализовать. Часто бывает, что, когда вы начинаете проект, приходите в ту или иную организацию, вас сразу отталкивают. Позиция такая: сидеть, сложа руки, и ждать. В любой стране есть люди с таким отношением, но здесь, по крайней мере, среди тех, с кем я сталкивался, царил дух готовности, желание попробовать, как это работает. Не скрою, это меня удивило. Мне приходилось слышать, что в России открытое правительство вряд ли возможно, что там эта идея серьезно не воспринимается. Но на своих мастер-классах я этого не почувствовал. Люди просто старались понять, как это оптимально реализовать.

Ю. Хохлов: Думаю, дело в том, что на ваших мастер-классах присутствовали не чиновники из правительства, а представители других заинтересованных сторон – общественных объединений, бизнеса, научного сообщества, сферы образования. Среди них много креативных людей, которые активно ищут возможности изменить ситуацию в стране. Конечно, открытое правительство – не панацея, но оно может стать одним из шагов в направлении демократии. Нам действительно нужно многое изменить в деятельности нашего правительства и других ветвях власти. В противном случае мы рискуем оказаться в числе опоздавших, не сможем продвигаться вперед, решать приоритетные задачи.

Мой последний вопрос непосредственно касается аудитории нашего журнала. Что вы хотели бы сказать всем тем, кто заинтересован в построении в России информационного общества?

К. Вейн: Хороший вопрос. Думаю, что нередко, увязая в выяснении причин, по которым мы должны что-либо сделать, мы недостаточно размышляем о том, что реально достижимо, и недостаточно стараемся этого достичь. А это важно. Нужно представлять, к чему следует стремиться, представлять желаемые изменения, новые продукты и услуги, которые мы сможем продвигать. Если бы мы увязли в спорах о том, насколько безопасен и надежен метод облачных технологий, или о том, надо ли использовать айфоны, андроид, wi-fi и волоконную оптику, ничего не удалось бы внедрить в жизнь. Мы бы бесконечно обсуждали вопросы, которые, хотя и важны, не помогают двигаться вперед. Я признаю, что у каждого может быть свое мнение, в конце концов чье-то мнение возобладает, и мы сделаем шаг вперед в техническом отношении. Мечтания о том, как технологии позволят разрешить общественные проблемы, продвинут род человеческий в будущее, – для меня это самые волнующие переживания, которые, помимо прочего, связывают нас воедино, будь мы русские, американцы или китайцы. У всех нас одинаковые потребности, одни и те же желания, все мы хотим жить в эффективно функционирующем обществе. Технологии – и ваши читатели это знают – стали обладать действительной ценностью, стали фактором прогресса. А меня заботит прогресс, я хочу внести в него свой вклад. И призываю вас к тому же: думать прежде всего о прогрессе общества!