От пользователя ИКТ до электронного актора широкополосных технологий
Фортунати Леопольдина

Эта работа была опубликована под названием "From ICT User to Broadband E-actor" в Fortunati, L.,J.Vincent. J.Gebhardt., A.Petrovcic, and O.Vershinskaya (eds.) Interacting with Broadband Society Berlin: Peter Lang (2010 г.).

Аннотация. Статья посвящена анализу эволюции категорий пользователей и взаимоотношений пользователей с техническими системами. В настоящее время существует вероятность увеличения расхождения между теоретическим восприятием технических устройств и их использованием на практике. Расширение технологических возможностей в информационном обществе привело к значительному усложнению роли пользователя.

При рассмотрении такого явления, как распространение инноваций, необходимо учитывать, что наиболее значимым фактором, влияющим на скорость принятия пользователями новой технологии, является тот факт, что пользователи нередко приспосабливают новую технологию под свои желания и потребности, тем самым меняя ее назначение и способ использования.

Эволюцию отношений между людьми и техническими системами можно рассматривать как взаимодействие пользователей и различных акторов, таких, как операторы, производители, органы власти и т.д. Этот процесс сам по себе оказывает столь сильное влияние на характер подчиненных отношений, что можно говорить о совместном развитии общества и технологии.

Ключевые слова: информационное общество, электронный актор, ИКТ, категории пользователей, инновации, потребитель, пользователь, клиент, глобализация, межкультурный дизайн.

Расширение возможностей людей в отношении телекоммуникационных компаний и производителей

В начале данного раздела приведем краткий обзор прогрессивных изменений роли людей в отношениях с телекоммуникационными компаниями и производителями. В данном процессе можно выделить, по меньшей мере, четыре этапа. На первом этапе расширение возможностей человека выражается в переходе от понятия пользователя к понятию клиента (т.е. пользователя, одновременно являющегося покупателем и потребителем¹ ). На втором этапе происходит переход от клиента к потребителю/участнику процесса разработки, на третьем – от участника процесса разработки к заинтересованному лицу, и, наконец, на четвертой от заинтересованного лица к межкультурному электронному актору.

На первом этапе европейские телекоммуникационные компании обладали абсолютной монополией. Поставка коммуникационных технологий осуществлялась исключительно крупными государственными компаниями, имеющими определенные обязательства в отношении предоставления услуг. Они обеспечивали поставку услуг телефонии, которая, будучи элементом инфраструктуры, расценивалась как важное благо для граждан. Причем компания занималась выполнением возложенных на нее обязательств вне зависимости от того, смогла ли она добиться успеха в этой области или нет. И даже в случае неудач никаких попыток по внесению изменений в соответствии с ожиданиями пользователей не делалось. Неудивительно, что процесс перехода от понятия «пользователь» к понятию «клиент» (на практике клиент – тот же пользователь с расширенным набором прав) проходил нелегко и болезненно. Для осуществления указанного перехода была проведена приватизация этих компаний. Кроме того, предполагалось, что свободная конкуренция, участие пользователей² и изменения в системе тестирования технологических разработок позволят снизить стоимость услуг. На практике пользователь принимал участие в процессе уже после того, как новый продукт был выпущен на рынок. Однако затем, если продукт не пользовался успехом у клиентов или же если поступали жалобы на определенные недостатки, уже поздно было что-либо исправлять. Переход от понятия «пользователь» к понятию «клиент» обусловлен как необходимостью противостояния технократическому взгляду на пользователей и опровержению существовавшей концепции пользователя, выводимой из конструкции устройства. Люди, пользовавшиеся устройством, классифицировались и определялись на основе его использования, и, таким образом, становились пользователями. По мнению ученых, акцент на использовании размывает остальные связанные с устройством аспекты – например, процесс покупки и потребления. Однако на этом этапе пользователей, чье повседневное поведение определяло успех или провал продукта, стали рассматривать в качестве независимой переменной в процессе потребления ³. Соответственно, сложные рассуждения о потреблении оказали положительное влияние на формирование нового взгляда на пользователя. Важной идеей в ходе исследования понятия потребления стало его определение как деятельности [5, 9]. Данное понятие было расширено, когда потребление товаров, в том числе и технологий, стали рассматривать как труд, напрямую связанный с производством и развитием самой личности [13]. Я говорю о сфере домашней жизни, где происходит восстановление сил после работы и воспитание новых поколений трудящихся. На данном этапе многие исследования посвящены критериям, влияющим на покупку мобильного телефона [19], выявлению срока его службы и изучению чувств его обладателя при временном отсутствии или потере устройства и т.д. [54].

На втором этапе происходит переход от клиента к участнику процесса разработки; в исследованиях, толчком к которым послужили теории Бижкер и Лоу [6] по поводу роли пользователя в совершенствовании технологий и их дизайна, проводилось дальнейшее изучение процесса потребления. Эти работы предлагают по-другому взглянуть на вопросы, связанные с ИКТ. Данный подход позволяет рассматривать потребление ИКТ как важный элемент процесса участия пользователей/клиентов в проектировании соответствующих устройств [1]. После объединения данных понятий, к примеру, в литературе, посвященной мобильным телефонам, стала появляться информация о различных аспектах указанного процесса проектирования с участием пользователей [14]. Безусловно, данное направление исследований использования/потребления/проектирования, с участием пользователей мобильных телефонов, позволило сделать выводы о том, что описанные процессы выходят за пределы заводских стен и проходят гораздо более длительный цикл, включающий и домашнюю сферу. Именно дома принимаются решения о покупке мобильного телефона, испытываются доступные или возможные его функции и способы их использования. Иными словами, именно здесь используют или настраивают мобильный телефон и его функциональные возможности, т.е. происходит переработка его конструкции. Клиент становится одним из действующих лиц процесса производства данной технологии, принимающим участие на всех этапах проектирования технологических аспектов и услуг [10]. Поступающие от клиентов идеи и предложения позволяют создавать новые продукты, которые в большей степени соответствуют их вкусам, потребностям и желаниям. При этом клиенты становятся настоящими участниками процесса разработки, поскольку они работают рука об руку с дизайнерами, определяя основное направление всего процесса проектирования. Начиная с этого этапа, социотехнические системы создаются в результате согласованной совместной работы операторов, производителей и пользователей/клиентов/потребителей. Для облегчения понимания описанного ниже инновационного процесса обратимся к самому понятию технологии. По словам Nye [42, p. 9]: «Технология не является разработкой или практическим применением научных законов. На протяжении большей части истории сначала появлялись технологии, а уже затем – теоретическое обоснование полученных практических результатов». Иными словами, возникновение технологий обусловлено проблемами, которые вставали перед техническими специалистами при работе с веществами и механизмами. Учитывая широту распространения ИКТ среди населения, неудивительно, что идеи и предложения, оказывающие влияние на их дальнейшее развитие, исходят именно от пользователей. Однако процесс совместного проектирования с участием клиента включает как преобразование последнего в участника процесса разработки, так и преобразование второго члена рассматриваемых отношений – телекоммуникационных компаний. Часто подчеркивают факт влияния личности пользователя/клиента на используемое устройство, однако поведение пользователя также нередко способствовало реорганизации самой телекоммуникационной компании; проводимые изменения касались организации исследовательской работы, системы планирования и маркетинга [16]. Постепенно среди возможностей клиента приобретает все большее значение не только его покупательная способность, но и его влияние на рынок, вследствие чего клиенты/пользователи становятся важными участниками процесса разработки в целом.

Третьему этапу соответствует переход от участника процесса разработки к заинтересованному лицу; постепенно крепость инженеров сдавала свои позиции и наконец открыла ворота для женщин, что стало одной из важнейших предпосылок возможности развития технологий с учетом вкусов, желаний и потребностей различных категорий заинтересованных лиц, осуществляющих покупку, использование, потребление, а также участвующих в проектировании ИКТ. В данном случае я говорю о привлечении женщин к техническим сферам деятельности. Исторически сложилось так, что в сфере телекоммуникаций работали по преимуществу мужчины, т.е. господствовала формула «технология=инженер=мужчина». Но в 1990-е годы стало ясно, что во внутренней структуре телекоммуникационных компаний назрела необходимость в расширении области компетенции для сохранения позиций на рынке. На работу (в основном на должности, связанные с исследованиями и планированием) стали принимать женщин различных профессий – психологов, специалистов наук в области связи, дизайнеров. Учет женской точки зрения привел к множественным изменениям, в том числе и в организационной структуре исследовательской работы (например, можно отметить недавний переход от понятия «юзабилити» к понятию приемлемости), проводимой телекоммуникационными компаниями. Однако процесс вхождения женщин в эту сферу и их противостояние давно утвердившейся культуре мужского доминирования был нелегким. Тем не менее, в это время дизайн мобильных телефонов стал приобретать более «женские» черты. Устройство обрело более привлекательную форму со сглаженными углами, различные цветовые решения и стало более удобным для использования его женщинами. Началось производство телефонов с более высоко выступающими кнопками, рассчитанными на женщин с длинными ногтями. Таким образом, происходит процесс видоизменения технологий, основанный на стремлении к большему соответствию потребностям пользователей. На третьем этапе развитие и распространение технологий уходит далеко вперед. Это означает, что использование новых технологий дает гораздо больше свободы, чем предполагалось ранее. В некотором смысле возможности определяющего влияния важных общественных организаций/акторов на жизнь людей приближаются к своему пределу, однако при этом остается нерешенной важная проблема экспроприации творчества заинтересованных лиц. Участие заинтересованных лиц в различных аспектах процесса разработки приводит к тому, что телекоммуникационные компании и операторы связи выступают в качестве экспроприаторов созданных ими дизайнерских решений. Это явление, распространенное в экономической сфере, характерно и для некоторых других производственных областей, например, для индустрии моды. Тед Полхемус [48] критически отметил, что такая экспроприация прекрасно организована в глобальных масштабах. По всему миру проводятся наблюдения за тем, как люди одеваются, какого стиля придерживаются и какими принципами, идеями руководствуются в повседневной жизни. Безусловно, здесь мы имеем дело с процессом рационализации, в котором все еще чувствуется ослабевающее со временем господство капиталистических принципов. Важное значение для его поддержания имеет творческая активность в обществе, поскольку этот креативный труд никак не оплачивается. Именно в этом заключаются те диалектические отношения, о которых было сказано выше: расширение возможностей участника процесса разработки соседствует с экспроприацией плодов его творчества капиталистическими силами [37].

Последним этапом является переход от заинтересованных лиц к межкультурным электронным акторам. При употреблении понятия электронного актора я придерживаюсь следующего определения: электронные акторы – это социальные акторы, рассматриваемые сквозь призму их отношений с ИКТ. Это индивидуальные личности, анализируемые в свете их социальных отношений с ИКТ. Они обладают общими познаниями в области технологий, имеют определенные профессиональные навыки, общие взгляды и образ поведения, общий язык и коммуникационные ресурсы. Таким образом, они являются постоянными социальными личностями, формирующими некое единство для других и для себя, и разделяют единое жизненное пространство и социальную реальность [52]. Более того, глобализация влияет, и нередко положительно, на организацию повседневной жизни, вносит необходимые изменения в процесс производства и распространения коммуникационных технологий, а также выводит взаимодействие между обществом и ИКТ на общемировой уровень. Однако глобальные общества [31] обсуждают количественные и качественные аспекты необходимых или приемлемых для них технологий. Данный процесс всегда отличался сложностью, однако, распространение технологий обеспечило возможность или создало приемлемые условия для протекания таких важных социальных процессов, как диаспоры, миграции, локальные переезды, реорганизация труда в соответствии с принципами постфордизма, формирование разного рода виртуальных сообществ и поддержание неразрывности рабочей и домашней сфер. Если мы сфокусируемся на влиянии процесса глобализации на область мобильной связи, то немедленно столкнемся с противоречием. Политика западных компаний в сфере ИКТ разрабатывается и совершенствуется, отталкиваясь от имеющихся знаний об особенностях именно западных электронных акторов, их взглядах и стиле поведения, а не электронных акторов на глобальном уровне, однако общая система отсчета и информационные ресурсы остаются для них различными. Например, на начальном этапе распространения мобильных телефонов данное устройство становилось доступным в результате длительного процесса взаимодействия между операторами/телекоммуникационными компаниями и западным обществом (властями, политическими органами, пользователями и т.д.). Однако западные операторы/производители стремились к выходу на зарубежные рынки сбыта, в чем весьма преуспели. Вполне естественно, что экспортируемые технологические продукты были произведены на Западе и относятся к западной культуре. Тем не менее, они подвергаются процессу переоценки предназначения и способов использования пользователями из других регионов. В таких условиях ограниченность возможностей предопределения характера использования коммуникационных и информационных технологий становится преимуществом. Согласно Лонго [34], ИКТ вполне можно сравнить с млекопитающими, даже с человеком: они рождаются гибкими и уязвимыми и развиваются со временем благодаря взаимодействию с пользователями. Такое видение понятия ИКТ вполне может послужить толчком к процессу создания новых функций и услуг, на которые операторам и производителям следует обратить внимание и учесть при дальнейших разработках. Необходимым условием для этого является гибкий дизайн ИКТ, способный принять изменения, соответствующие менталитету различных народов. Это станет возможным, если в процессе разработки будут участвовать люди, принадлежащие к различным культурам (межкультурный дизайн), благодаря чему принципиально гибкие платформы ИКТ смогут подойти для широкого круга пользователей. Производители и операторы не могут ориентироваться на локальный рынок и одновременно пытаться предложить свои услуги всему миру. На Западе уже наблюдается тенденция к переходу от массового производства ИКТ к созданию различных вариаций коммуникационных устройств, что характерно и для других областей производства. Вкратце ее можно охарактеризовать как разделение рынка на специализированные сегменты. Известно, что глобализация рынков во второй фазе процесса распространения технологии в другой стране никогда не происходит по принципу раболепного копирования первой фазы процесса распространения технологии, имевшему место в той стране, где это распространение началось. Привлекательность инновационных продуктов и новинок настолько сильна, что сделать выводы из прошлого опыта практически невозможно. Учитывая стремительное и скачкообразное развитие в глобальных масштабах, быстрый переход и адаптация к последним новинкам не представляет никаких трудностей.

В связи с этим в данной работе будут в общих чертах рассмотрены многочисленные проблемы, среди которых следующие: Какова эффективная стратегия поведения межкультурного электронного актора? Что следует предпринять для удовлетворения потребностей электронных акторов как из Китая, так и из Латинской Америки и т.п.? Возможно ли продолжать выпуск продукции, рассчитанной на определенные группы клиентов, когда количество последних насчитывает миллиарды, или же разумнее вернуться к процессу массового производства?

Успех производства технологий в мировых масштабах в перспективе во многом будет зависеть от их дизайна, который должен быть рассчитан на людей различных культур. В разработке ИКТ будущего должны участвовать различные электронные акторы для интеграции различных культур, языков, этнических групп, полов и поколений. Это чрезвычайно важно не только для демократизации использования данных технологий, но и для укрепления демократических принципов во всем мире.

Расширение возможностей пользователей в отношении и посредством широкополосных технологий, получивших распространение в современном обществе

Использование ИКТ как творческий процесс

В широкополосных социотехнических системах личность каждого электронного актора характеризуется совокупностью определенных черт и образа действий. По этому принципу их можно отнести к различным категориям одного понятия, однако в силу различных персональных, социальных и культурных особенностей их сосуществование может привести к возникновению напряженной ситуации. Реконструкция исторического процесса формирования электронного актора может привести к новым открытиям. Остлунд [44] пишет, что как граждане электронные акторы обладают гражданскими правами, как клиенты они используют свое влияние на развитие рынка, как пользователи выполняют различные функции с использованием ИКТ и являются участниками процесса разработки новых технологий, как потребители они являются производящими акторами и т.д. При этом важно отметить, что в сложной системе электронных акторов присутствуют «не-пользователи» и люди без определенных занятий. Их наличие часто вызывает удивление и непонимание, поскольку существует представление, что каждому хочется иметь возможность пользоваться информационными социотехническими системами. Почему-то господствует мнение, что человек, не использующий самые современные технологии, просто не может себе этого позволить в силу экономических, образовательных или иных причин. Соответственно, его или ее воспринимают как изгоя общества. Однако данную группу людей, по тем или иным причинам отвергающих или не заинтересованных в определенных технологиях, следует также рассматривать как социальную оппозицию. Эти люди также вносят свой вклад в формирование понятия электронных акторов, пусть и в негативном ключе; их наличие представляет собой неоспоримое доказательство ограниченности возможностей социотехнических систем. Как правило, хотя и не всегда, к данной группе относится наиболее уязвимая часть населения, однако среди них можно встретить и достаточно состоятельных людей.

К сожалению, не только производители и телекоммуникационные компании, но и общественные органы, такие как Европейская комиссия, никогда не уделяли должного внимания «не-пользователям» и людям без определенных занятий [29, 41], несмотря на тот широко известный факт, что сфера современного культурного производства неотделима от технических процессов и продуктов [36]. Государственные органы создают видимость, будто они многое делают для улучшения жизни «не-пользователей» и людей без определенных занятий, однако на практике они обрекают их на милость социального научения. Если следовать такой логике, операторам никогда не суждено понять суть технического устройства, поскольку их не интересуют мотивы и причины отказа от использования или полного неприятия определенных технологий. Проведение исследования психологии пользователей и людей без определенных занятий, возможно, позволило бы выявить недостатки и ограничения технологии и найти способы их исправления. В частности, отсутствие интереса к «не-пользователям» и к людям без определенных занятий со стороны телекоммуникационных компаний обусловлено тем, что они испытывают более сильное влияние со стороны департамента исследования и разработки, а не со стороны электронных акторов. Упущение из виду данных категорий населения приводит к тому, что причины отсутствия успеха тех или иных технологий никогда не изучались a posteriori. Неудачи быстро проходят своим чередом, не оставляя никакой пищи для размышления. Создается впечатление, что телекоммуникационным компаниям недостает полноценной системы управления инновационными разработками. Законы рынка и всё сужающиеся границы прибыли оказывают на них сильное давление; в результате создаются технические устройства, рассчитанные только на тех, кто готов приобрести их немедленно.

Личность любого электронного актора многогранна, поскольку один и тот же человек, выступая в роли покупателя, всегда является клиентом, с большой долей вероятности пользователем и потребителем и т.д. Важно, что в повседневной жизни все эти функции выполняются одним лицом. Поэтому при изучении процессов и статистических данных следует говорить о личности в целом. А если мы немного отвлечемся от этого подхода, то увидим, что человек, как правило, использует не одно, а несколько средств информации [17, 47,]. Это означает, что помимо выполняемых им множественных функций, он должен выработать стратегию оптимального сочетания использования различных технологий [17, 24]. В повседневной жизни электронные акторы не только играют различные роли и выполняют определенные функции, но и совмещают абсолютно разные вещи. Например, они сочетают еду и технологии, моду и окружающую среду, городской стиль жизни и мобильность и т.д. [39]. Иными словами, они соединяют совершенно различные аспекты и условия повседневной жизни, будучи владельцами средств нематериального воспроизводства. Это расширяет возможности доступа к информации, знаниям, развлечениям и способствует развитию личности. Безусловно, такие интеллектуальные технологии [36] как радио, телевидение, компьютер, интернет, телефон и мобильный телефон все еще «примитивны», учитывая, что, за исключением телефона/мобильной связи и компьютера/интернета, их интерактивные возможности крайне ограничены или вовсе отсутствуют. Более того, они могут быть использованы для наблюдения и контроля на социальном уровне, что могло бы повлечь за собой негативные последствия. Однако их потенциал нельзя недооценивать, поскольку переход «на цифру» может значительно расширить их возможности. За последнее десятилетие технологии достаточно глубоко проникли в различные процессы социального научения. Вначале основным фактором привлечения пользователей к новым технологиям служила рабочая сфера, однако вскоре инициатива в этом вопросе перешла также и к семейной и домашней сфере. Кроме того, в практике использования данных технологий процесс социального научения [57] также берет начало в качестве инновационной деятельности электронных акторов [26].

Через семь лет после выхода работы Бритт Остлунд под названием «Пользователи: каждому свое» ⁴ в возобновившейся дискуссии на тему личности электронных акторов, теоретических и дисциплинарных предпосылок ее развития, как уже было сказано выше, встал вопрос о связи последней с распространением и использованием широкополосных технологий. Данные технологии позволяют преодолеть обособленность ее отдельных аспектов и обеспечить их должную интеграцию. Перечислим несколько примеров: широкополосные технологии дают пользователям возможность с легкостью создавать контент и услуги, общаться между собой, организовывать сети, в том числе и в качестве политических субъектов, обеспечивают доступ к информации и к управлению новыми продуктами и их стоимостью и т.д. Результаты анализа четырех этапов, которые были рассмотрены в двух предыдущих разделах, указывают на то, что постоянное расширение возможностей людей в отношении технологий кардинальным образом изменило отношения между обществом и технологиями. Во-первых, обладание такими инструментами, обеспечивающими коммуникацию и доступ к информации, открывает перед людьми грандиозные возможности. Во-вторых, люди могут выбрать устройство, максимально соответствующее их желаниям и потребностям. Как покупатели, они оказывают гораздо более сильное влияние на развитие рынка, чем это было возможно в прошлом; как участники процесса производства, электронные акторы вносят свой вклад в создание желаемых продуктов. Если же возможность предварительного определения характеристик технического устройства отсутствует, в процессе использования происходит его трансформация в такой степени, что можно сделать вывод о том, что в настоящее время электронные акторы оказывают сильное влияние на отношения с телекоммуникационными компаниями, производителями и властями. Этот процесс стал еще интенсивнее с появлением широкополосных технологий, поскольку последние дают возможность участия в нем самых различных электронных акторов. При переходе к обществу широкополосных технологий электронный актор стал также гражданином, зрителем, творческим деятелем, учащимся, учителем, фотографом, журналистом, руководителем и т.д. Однако в условиях глобализации и, следовательно, интеграции, в том числе и различных технологий в едином устройстве, нельзя рассматривать все эти роли отдельно друг от друга [24]. Широкополосные технологии, объединяя звуковую, графическую и текстовую информацию, требуют согласования их деятельности [25]. Конвергенция технологий заставляет нас взглянуть на электронных акторов с более целостной точки зрения и собрать отдельные кусочки мозаики в единую картину. В научных дискуссиях все большее значение приобретает поиск оптимальной интеграции различных подходов и изучение личности пользователя ИКТ с междисциплинарной точки зрения [44]. Мы имеем дело с новой действительностью, в которой были преодолены некоторые существовавшие в прошлом ограничения социотехнических систем.

Использование ИКТ и телодвижения

Одно из существовавших ранее ограничений, связанных с использованием традиционных средств информации, заключается в том, что потребление культурных и технологических объектов осуществлялось преимущественно с помощью органов зрения и слуха. При этом у человека отсутствовала необходимость совершать телодвижения. Получение информации, передаваемой традиционными средствами, как правило, означало их восприятие в неподвижном состоянии. Тем не менее, восприятие в неподвижном состоянии нельзя приравнивать к пассивному потреблению, поскольку потребление предполагает некоторую деятельность со стороны потребителя, заключающуюся, по меньшей мере, в истолковании и обработке смысла информации и его дальнейшем переносе на другие сферы жизни. В качестве примера достаточно будет привести использование газеты для заворачивания различных предметов или для протирки окон или же применение телевизора в качестве няни или снотворного.

Использование ранних средств информации предполагало минимум жестов. Неподвижность тела в ходе потребления стало значимым аспектом социальной дисциплины и правилом, которому подчинялись пользователи/зрители. Люди имели возможность расслабиться, развлечься и получить информацию при условии, что при этом они не будут двигаться. Такие средства информации вводили жесткое расписание по времени, ограничивали свободу передвижения по дому и лишали возможности самостоятельного принятия решений, сдерживая человеческую деятельность и диктуя свои правила. За свободу общения, познания и созидания приходилось платить заключением в «кандалы» неподвижности в повседневной жизни [56]. Люди потеряли контроль над собственным телом. Такая неподвижность достаточно точно выражает понятие бессилия пользователей. Однако в процесс использования широкополосных технологий тело включается в большей степени, поскольку новые средства информации (компьютер/интернет, цифровое телевидение и т.д.) требуют, по меньшей мере, небольших движений. В этом смысле можно выделить мобильный телефон, поскольку его использование дает возможность совершения микрожестов в движении. Появившаяся возможность движения крайне важна. Можно говорить о частичном возвращении потерянного ранее контроля над своим телом. Расширение возможностей на физическом уровне, т.е. появление возможности движения и взаимодействия с рассматриваемыми технологиями, вероятно, в состоянии открыть перед пользователем новые горизонты в более широком смысле – в социальном и в политическом.

Мнение о «культуре большого пальца» [23], а также утверждение об активной роли ладони и руки в обществе широкополосных технологий, с моей точки зрения, весьма спорно. Безусловно, искусство письма всегда было тесно связано с человеческим телом, в частности, с руками/пальцами. Однако их использование при взаимодействии с широкополосными технологиями носит иной характер (развивается уверенное владение большим пальцем, а не способность быстро писать от руки), что приводит к потере традиционных навыков письма. Кроме того, растущее пристрастие современных электронных акторов к такому способу письма поддерживается как повышением общего уровня образования, так и возможностью тренировать соответствующие навыки при использовании ИКТ. Тем не менее, возможность использования большего числа частей тела имеет значение при рассмотрении других аспектов потребления/использования. Здесь будет особенно уместно вспомнить слова Симмеля [50, p. 230]. По его мнению, жест – не просто телодвижение, а выражение душевных чувств и порывов. Посредством движения люди духовно «присваивают» себе часть пространства. По сравнению со старыми средствами информации, новые технологии требуют гораздо больше движений, пусть и небольших, совершаемых в ограниченной области пространства. К примеру, представьте себе использование компьютерной мыши или телодвижения, необходимые для того, чтобы достать мобильный телефон из кармана или сумки. Пользователь компьютера, как правило, находится в сидячем положении, ограничиваясь минимальным движением пальцев, в то время как использование мобильного телефона обеспечивает возможность движений в широком смысле.

В целом использование новых средств информации сопряжено с работой рук. Участие рук в процессе потребления приводит к сокращению расстояния между электронным актором и ИКТ. В настоящее время при использовании современных технологий человек постоянно прикасается к устройствам, в то время как культурный продукт претерпевает постоянные изменения. Экран компьютера гораздо сильнее приближен к пользователю, чем телеэкран или радиоприемник, а мобильный телефон помещается в ладони. При этом значительно повышается уровень активности пользователей/аудитории. Очевидно, что из-за постоянных прикосновений электронных акторов к устройству они в большей степени способны к модификации соответствующих технологий. Безусловно, новые средства информации во многом отличаются от существовавших ранее. Традиционно в процессе совершенствования индикаторных устройств наблюдалась тенденция к гипертрофии, а устройств управления – к атрофии; в случае с компьютерами и мобильными телефонами мы имеем дело с противоположной схемой. Их интерфейс состоит преимущественно из кнопок, являющихся инструментами управления. В настоящее время пользователь обладает гораздо более широкими возможностями управления функционированием устройства [36]. Данный процесс осуществляется непрерывно с помощью пальцев рук. В некотором смысле, использование телевизионного пульта также соответствует вышеприведенному описанию, однако его возможности в большей степени ограничены. Пульт управления был изобретен Адлером в 1956 году и с тех пор стал практически неотъемлемой частью процесса телепросмотра. Вовсе не случайно, что некоторые мобильные телефоны по своему внешнему виду также напоминают пульты. На самом деле причина конвергенции этих двух технологий, скорее всего, заключается в восторженном чувстве обладания некоей «властью», которой каждая из них наделяет пользователя. Это прекрасно объясняет огромную популярность данных устройств. Таким образом, в результате проведенного анализа можно четко проследить связь рук и ощущения обладания властью. Кроме того, рука символически выражает идею труда, а также силы и могущества [23].

Самосовершенствование с помощью современных средств ИКТ

Таким образом, широкополосные технологии дают электронным акторам больше возможностей (за что, впрочем, они расплачиваются напряжением зрения, тендинитом, болью в шее и спине и т.д. – см. [53]). Сокращение дистанции между пользователем и устройством приводит, во-первых, к усилению физической и эмоциональной связи между электронным актором и используемыми технологиями. В этом смысле наиболее близким и личным устройством является мобильный телефон из-за контакта с телом электронного актора. Во-вторых, сокращение дистанции позволяет преодолеть определенные ограничения, накладываемые традиционными методами коммуникации. Возможность размещения графической информации (изображений и видео) наряду с текстом возвращает коммуникации физические аспекты. Именно это явление Ливз Гиз назвал «перевоплощением». Соответственно, такой способ коммуникации открывает новые возможности для создания и добавления графики к чтению, письму и восприятию звуковой информации. Если согласиться с мнением, что кино – это искусство двадцатого века, то указанный процесс можно рассматривать как эстетическое совершенствование потребления с помощью электронных устройств. В-третьих, пользователь постепенно учится создавать контент самостоятельно. По словам Стауденмайера [51], технология состоит из инструментов и навыков. Развивая различные умения, электронные акторы начинают экспериментировать в процессе пользования широкополосными технологиями. Это медленный процесс обучения, в ходе которого электронные акторы учатся, например, тому, как сделать фотографию, снять на видео важное событие или как написать новостную статью. Наличие виртуальных сообществ по интересам свидетельствует о том, что обучение пользованием фотоаппаратом, видеокамерой и т.п. может проходить совместно. Сервис YouTube – яркий пример развития средств опосредованной коммуникации. Некоторые из собранных на этом сайте видеоматериалов дают возможность посторонним людям увидеть личную жизнь других, которая ранее была скрыта от чужих глаз. Неожиданным образом YouTube стал, например, наблюдательным пунктом для «неуставных отношений» в школах. Безусловно, возможности технологий в плане выразительности формально различаются, однако электронные акторы создают способы их использования в своих целях. Теперь нередко можно столкнуться с явлением, когда читатель, сделав фотографии события, в дальнейшем распространенные средствами информации, становится журналистом или репортером. Благодаря этому появляется возможность получения контринформации о войнах, конфликтах или чрезвычайных событиях [22]. В 2005 году агентством Euro RSCG Magnet и Колумбийским университетом было проведено исследование, в ходе которого было выявлено, что на международном уровне информационные блоги служат важным источником информации для журналистов ⁵ .

Появление электронных акторов позволило пользователям преодолеть возникающее у них при использовании старых средств информации ощущение беспомощности. Сегодня процесс потребления требует активных действий со стороны электронного актора. Хьорт справедливо отмечает, что вполне возможно воздержаться от риторических рассуждений о производящих потребителях [20]. Однако факт остается фактом: электронные акторы обладают большими коммуникационными, социальными и политическими возможностями по сравнению с пользователями/аудиторией традиционных средств информации. При этом сами по себе эти возможности достаточно ограничены и в полной мере не используются [27]. Некоторые ученые, занимавшиеся изучением особенностей новых средств информации, делали акцент на их интерактивности и интертекстуальности [47, 17], однако наблюдение данного явления на практике позволило сделать вывод, что такие продукты культуры, как сетевые издания [43], в действительности этими свойствами не обладают. В настоящее время предпринимаются лишь первые робкие шаги на пути создания мира электронного взаимодействия.

Политическое противостояние электронных акторов

Сочетание различных категорий (покупатель, пользователь, клиент, потребитель и т.д) в одном лице, осуществляющем процессы покупки, использования, воссоздания, потребления, отвергающем или испытывающем безразличие к техническому устройству, ускорило и усилило процесс приобретения электронными акторами новых возможностей. Личности, выполняющие все перечисленные функции, являются потенциальными «политическими» субъектами, обладающими широкими возможностями воздействия на мир информационных и коммуникационных технологий в соответствии со своими личными взглядами. Электронные акторы – это лица, которые выполняют и поставляют нематериальный труд [2, 32], играя при этом одну из первых ролей [15, 28]. Чтобы глубже понять суть деятельности электронного актора, проведем параллель с актерами театра. Играя свою роль в спектакле, последние занимаются нематериальной работой. Их основной инструмент – собственное тело, которым они должны управлять таким образом, чтобы создалось впечатление единства души и физической оболочки [40]. Широкополосные ИКТ, в свою очередь, можно сравнить со спектаклем, в котором основную роль вновь играет тело. Оно является не только основным рабочим инструментом актора, но и политической ареной, на которой разворачивается борьба, сопротивление, творческая деятельность и самоопределение личности. Этот аспект приобретает все большее значение, когда технологии становятся проводником нематериального труда. Интеллектуальные аспекты повседневной жизни при помощи компьютера/интернета реорганизованы в некое подобие суперсоциального субъекта [35]. В постмодернистском обществе господствовавшая в прошлом разобщенность и изоляция этих процессов в домашней среде сейчас преобразуется в некое подобие виртуального предприятия, состоящего из социальных сетей. Важно, что виртуальные сообщества позволяют связать стремление к индивидуальности и все ослабевающее чувство принадлежности к национальному обществу. Тем не менее, опосредованный нематериальный труд способен оказывать сильное влияние на изменение формы коммуникации (получения информации и знаний), основанное на проявляемой человеком инициативе. Говоря о труде и возможностях, мы, по сути, говорим о социальных конфликтах, социальном взаимодействии и массовых движениях. Это служит связующим звеном между идеей расширения физических и иных возможностей пользователей как электронных акторов и их подверженности влиянию глобальных экономических сил, для которых они осуществляют свою творческую деятельность. По этой причине следует обратить особенное внимание на происходящие в настоящее время глубокие политические преобразования в отношении электронных акторов широкополосных технологий. Широкополосные технологии, будучи техническими устройствами или приложениями, призванные улучшить процесс коммуникации, работы с информацией и получения знаний, могут в то же время способствовать самоопределению электронных акторов в повседневной жизни. Электронные акторы обладают коммуникационными, когнитивными, перформативными возможностями и способностью к созданию инноваций. В основе их деятельности лежат политические соображения и стратегии, такие как определение характеристик продуктов, проведение модификаций в коммуникативно-информационной области в соответствии с личными представлениями и проведение дискуссий по поводу конечных целей внедрения широкополосных технологий и их социального и политического значения. В заключение следует отметить, что электронные акторы становятся значимыми политическими субъектами, которые в перспективе возьмут в свои руки контроль над важными аспектами повседневной жизни.

Заключение

Хочется надеяться, что проведение анализа этапов эволюции категорий пользователей и отношений между людьми и техническими системами позволило также увидеть, как расширялись возможности человека в отношении телекоммуникационных компаний/производителей и технических устройств в свете распространения широкополосных технологий, а также оценить потенциал политического противостояния электронных акторов. Использование широкополосных технологий следует рассматривать с политической точки зрения, поскольку они дают электронным акторам возможность сопротивляться в повседневной жизни контролю и необходимости подчинения. Таков основной вывод, сделанный мною по результатам проведенного в данной работе анализа. В новой политической обстановке деятельность масс приобретает, по сути, политическое значение, даже если электронные акторы непосредственно не ведут разговоров о политике. В то же время необходимо помнить о сложности личности электронного актора на методологическом уровне, поскольку он выступает в качестве пользователя, потребителя, производителя, а чаще всего – наблюдателя. Поэтому при проведении исследований необходимо учитывать, что объект наблюдений в свою очередь является наблюдателем изучаемого явления. Более того, данное исследование направлено главным образом на определенные аспекты использования ИКТ или даже исключительно на изучение особенностей использования одной конкретной технологии. Однако при обсуждении результатов исследования необходимо также принимать во внимание более широкую картину и не забывать об их связи с многогранной личностью электронных акторов широкополосных технологий.

Литература

1. Akrich M. (1992). The description of technological objects eds. Bijker W. & Law J. Shaping technology/building society Cambridge: MIT Press.

2. Arvidsson A. (2006). Quality Singles: Internet Dating and the Work of Fantasy. New Media and Society 8, pp. 671– 690.

3. Bangemann M. et al. (1994). Europe and the Global Information Society, Recommendations to the Council Of Europe Brussels.

4. Bastelear B. (2005). Assessment of the eEurope Initiative Regarding User Aspects of ICTs. ed. Fortunati L. e-Citizens in the arena of social and political communication. COST 269 Report.

5. Baudrillard J. (1968). Le système des objets. Paris: Gallimard.

6. Bijker W.E., Law J. (1992). Shaping Technology/Building Society. Studies in Sociotechnical Change Cambridge, MA: MIT Press.

7. Callon M., Latour B. (1991). La Science telle qu’elle se fait Paris: La Découverte.

8. Chevalier J., Gheerbrant A. (1987). Dizionario dei simboli vol. II Milano: Rizzoli. pp. 61– 66.

9. De Certeau M. (1992). The Practice of Everyday Life Berkeley: University of California Press.

10. Du Gay P., Hall S., Janes L., Mackay H., Negus K. (1997). Doing Cultural Studies: The Story of the Sony Walkman London: Sage.

11. E-Europe: An Information Society for All. Brussels (1999).

URL: http://europa.eu/ scadplus/leg/en/lvb/l24221.htm (accessed May 2008).

12. Featherstone M., Lash S., Robertson R. (1995). eds.: Global Modernities London: Sage

13. Fortunati L. (1995). L’arcano della riproduzione. Venezia: Marsilio (1981) (English Trans. The Arcane of Reproduction. New York: Autonomedia.

14. Fortunati L. (2005). The mobile phone as a technological artefact. eds. Glotz P., Berschi S., Locke C. Thumb Culture: The Meaning of Mobile Phones for Society Bielefeld: Transcript Verlag.

15. Fortunati L., Katz J. E., Riccini R. (2003). Mediating the Human Body: Technology, Communication and Fashion Mahwah: Erlbaum.

16. Fortunati L., Manganelli A. (2003). From the GSM to the UMTS: is it a Path Towards Women? eds. MacKeogh C., Preston P.: Strategies of Inclusion: Gender in the Information Society, vol. II: Experiences from private and voluntary sector initiatives Trondheim: Centre for Technology and Society (NTNU).

17. Fortunati, L., J. Vincent, J. Gebhardt, A. Petrovčič, and O. Vershinskaya (eds.) (2010) Interacting with Broadband Society. Berlin: Peter Lang.

18. Gaglio G. ed. (2004). Nouvelles technologies et consommation. Consommation et sociétés 4.

URL: http://www.consommations-societes.net/numero4/ (accessed May 2008).

19. Gaglio G. (2005). Are Ostentation and Distinction Relevant Concepts for Dealing with Materials Culture? Illustration through the Mobile Phone and Its Social Trajectory ed. Kim S.D. When Mobiles Came. The Cultural and Social Impact of Mobile Communication Seoul: Communication Books.

20. Gebhardt J., Greif H., Raycheva L., Lobet-Maris C., Lasen A. eds. (2009). Experiencing the Broadband Society Berlin: Peter Lang.

21. Gies L. (2007). How Material Are Cyberbodies? Envisaging the Internet as a Medium of Re-embodiment. Paper presented at the conference «The Good, the Bad, and the Unexpected. The User and the Future of Information and Communication Technologies» Moscow.

22. Gillmor D. (2004). We the Media: Grassroots Journalism by the People for the People Sebastopol: O’Reilly.

23. Glotz P., Berschi S., Locke C. eds. (2005). Thumb Culture. The Meaning of Mobile Phones for Society Bielefeld: Transcript Verlag.

24. Greif H., Mitrea O., Werner M. Usability vs. Functionality? Mobile Broadband Technologies and User Agency (in this volume).

25. Haddon L. (2004). Information and Communication Technologies in Everyday Life: A Concise Introduction and Research Guide London: Berg.

26. Haddon L, Mante E., Sapio B., Kommonen K.- H., Fortunati L., Kant A. eds. (2005). Everyday Innovators: Researching the Role of Users in Shaping ICTs Dordrecht: Springer.

27. Hindman M. (2008). The Myth of Digital Democracy. Princeton: Princeton University Press.

28. Hjorth L. (2003). Beyond the Frame: The Place of Mobile and Immobile Media (in this volume). Katz J. Machines that Become Us New Brunswick: Transaction Publishers.

29. Katz J., Rice R. eds. (2002). Social Consequences of Internet Use: Access, Involvement, and Interaction Cambridge, MA: MIT Press.

30. Langenegger D. (1990). Gesamtdeutungen moderner Technik Würzburg: Königshausen & Neumann.

31. Law P., Fortunati L., Yang S. eds. (2006). New Technologies in Global Societies Singapore: World Scientific Publisher.

32. Lazzarato M. (1997). Lavoro immateriale [Immaterial labour] Verona: Ombre corte.

33. Ling R. (2008). New Tech, New Ties. How Mobile Communication is Reshaping Social Cohesion Cambridge: MIT Press.

34. Longo G.O. (2000). Mente e tecnologia. Pluriverso 4 (1999-2000) pp. 135 – 146.

35. Longo G.O. (2003). Lo scenario: uomo, tecnologia e conoscenza. eds. Apuzzo G.M., Araldi S., Barbieri Masini E. Uomo, tecnologia e territorio Trieste: Area Science Park.

36. Maldonado T. (2007). Memoria e conoscenza. Sulle sorti del sapere nella prospettiva digitale Milano: Feltrinelli.

37. Manovich L. (2001). The Language of New Media Cambridge, Mass.: MIT Press.

38. Mante-Meijer E., Haddon L., Loos E. eds. (2008). The Social Dynamics of Information and Communication Technology Aldershot: Ashgate.

39. Miller D. (2006). Material Culture and Mass Consumption Oxford: Basil Blackwell (1987).

40. Negri A. Movimenti nell’impero: passaggi e paesaggi Milano: R. Cortina.

41. Nosengo N. (2003). L’estinzione dei tecnosauri. Storie di tecnologie che non ce l’hanno fatta Milano: Sironi.

42. Nye D. (2007). Technology Matters: Questions to live with. Cambridge: MIT.

43. Oblak T. (2005). The Lack of Interactivity and Hypertextuality. Online Media. Gazette 67. pp. 87 – 106.

44. Östlund B. (2001). Users Wear Different Hats. COST 269 Report.

45. Oudshoorn N. E. J., Pinch T. J. (2003). How Users Matter: The Co-Construction of Technologies and Users. Cambridge: MIT Press.

46. Oudshoorn N., Pinch T. (2008). User-Technology Relationships: Some Recent Developments eds. E. J. Hackett, Amsterdamska O., Linch M., Wajcman J. The Handbook of Science and Technology Studies. Cambridge, MA: MIT Press.

47. Petrič G., Petrovčič A., Vehovar V. Communication technology use as a structuration process: Exploring the communicative portraits of active users (in this volume).

48. Polhemus T. (1994). Street Style. London: Thames & Hudson.

49. Rogers E.M. (1962; 4th ed. 1995). Diffusion of Innovations. New York: The Free Press.

50. Simmel G. (1985). La moda e altri saggi di cultura filosofica. Milano: Longanesi.

51. Staudenmaier J. M. (1985). Technology’s Storytellers: Renewing the Human Fabric. Cambridge: MIT Press.

52. Stockinger P. (2006). Semiotics of Culture and Intercultural Communication. Paris: ESCOM.

URL: http://www.chass.utoronto.ca/epc/srb/cyber/stockinger1.pdf (accessed December 2007).

53. Tenner E. (1997). Why Things Bite Back: Technology and the Revenge of Unintended Consequences. New York: Vintage.

54. Vincent J. (2006). Emotional attachment and mobile phones. Knowledge, Technology, and Policy 19. pp. 39 – 44.

56. Williams R. (1974). Television: Technology and Cultural Form. London: Fontana.

57. Williams R., Stewart J., Slack R. (2005). Social Learning in Technological Innovation. Cheltenham: Edward Elgar.

СНОСКИ

¹ Традиционно клиентов рассматривали, прежде всего, с точки зрения их покупательной способности, а не в качестве потребителей. Различные способы потребления или символические и эмоциональные значения, придаваемые ими техническим устройствам, практически не удостаивались внимания.

² См., к примеру, http://www.repubblica.it/online/tecnologie/telefonini/reazioni/reazioni.html или http:// clarence.dada.net/contents/tecnologia/speciali/smstrike/

³ В связи с этим стоит вспомнить, что Раймонд Уильямс начал рассматривать телевизионную аудиторию как независимую переменную процесса потребления в 1974 году [56]..

⁴ «Users Wear Different Hats», Britt Östlund – прим. перев.

⁵ http://www.eurorscgpr.com/index.php?s=_thought (по состоянию на январь 2008 года).

_________________________

Леопольдина Фортунати - профессор педагогического факультета Университета Удине (Италия),

Департамент экономики, общественных и территориальных отношений