Российская практика интеграции науки и образования
Кузнецова Т.Е.

Вопросы интеграции науки и образования в России провозглашаются как важнейший приоритет государственной научно-технической и образовательной политики в течение всех последних лет. Выделяются средства, разрабатываются и принимаются нормативно-правовые акты, призванные обеспечить институциональную базу для создания и развития различных научно-образовательных структур. Однако на практике условия развития интеграционных процессов остаются неблагоприятными. Ситуация усугубляется опасениями, что предлагаемый в настоящее время сформированный пакет поправок в бюджетное и гражданское законодательство, связанных с развитием новых организационно-правовых форм некоммерческих организаций и оптимизацией бюджетного процесса, может даже ухудшить эти условия.

В статье проблемы и условия интеграции науки и образования в России рассматриваются на примере результатов пилотного обследования действующих центров интеграции науки и образования.

Как свидетельствует мировой и наш собственный российский опыт, высшее образование и наука (особенно фундаментальная) как специализированные области деятельности практически неотделимы друг от друга. Только в условиях глубокой интеграции образовательные структуры могут обеспечивать высокий уровень подготовки специалистов в соответствии с потребностями современной экономики, конкурентоспособность выпускников высших учебных заведений внутри страны и за рубежом. В свою очередь научные организации получают возможность привлекать молодых специалистов, получивших подготовку в современных областях науки и имеющих навыки участия в исследовательской работе.

Развитые страны сумели достаточно эффективно интегрировать научную и образовательную деятельность, в частности, через систему исследовательских университетов. Однако даже в этих странах из-за очевидной системности и неоднозначности этот процесс не является завершенным и поэтому постоянно входит в сферу интересов политиков и общества. Основное внимание уделяется диверсификации источников (и моделей) финансирования научно-образовательных структур, повышению их автономности, самостоятельности, эффективности менеджмента, формированию института организаций-посредников и др. [1–3].

С учетом самых непредсказуемых зигзагов российской действительности стоит ли удивляться, что ситуация в научно-образовательной сфере нашей страны складывается самым парадоксальным образом. В составе советского наследия страна получила один из самых масштабных и успешных в мировой истории (конечно, с учетом хорошо известных проблем и ограничений) научно-образовательных комплексов. Опыт создания разнообразных интегрированных структур (в частности, «физтеховская» модель) и сегодня активно внедряется в других странах. Неослабевающий интерес к молодым российским специалистам, прошедшим обучение по такой модели, со стороны зарубежных фирм объясняется фундаментальностью полученного ими общего образования, гибкостью и глубиной научно-технологической специализации.

Одновременно ни для кого не секрет, что страна продолжает терять конкурентные преимущества, связанные с научными достижениями и качественным образованием. Реальная государственная поддержка интеграции исчисляется сотыми долями расходов федерального бюджета на науку¹, которые в свою очередь составляют примерно 1,7–1,8% расходов федерального бюджета в целом². Еще более скупо интеграционные процессы поддерживаются из бюджетов других уровней.

В настоящей статье особенности и проблемы развития в России процессов интеграции науки и образования рассматриваются на примере результатов небольшого пилотного обследования действующих научно-образовательных центров (далее по тексту – НОЦ), выполненного по заказу Московского общественного научного фонда и американского Агентства по международному развитию в 2004–2005 гг.

Решение о проведении пилотного проекта было принято в связи с необходимостью проверить и отработать программу и инструментарий масштабного обследования научно-образовательного развития России, включая его региональные аспекты. Предполагалось, что в нем будут комплексно сочетаться блок статистических исследований и анкетирование руководителей НОЦ.

К сожалению, из-за отсутст­вия необходимых финансовых средств «пилот» пришлось ограничить обследованием десятка центров Москвы (созданных на базе вузов, включая факультеты МГУ им. М.В. Ломоносова, и академических институтов). В то же время он позволил получить достаточно подробную информацию о состоянии и пер­спективах развития действующих центров и сформировать контуры программы «большого» обследования³.

Как известно из теории и методики социологических обследований [5, 6], проведение пилотного обследования считается целесообразным, если:

• проблема существует, но решение о классическом выборочном обследовании еще не принято (из-за громоздкости, затратного или временного факторов);
• решение о выборочном обследовании принято, но из-за сложности изучаемого объекта необходимо получить предварительную информацию, проверить справедливость представлений (гипотез) об особенностях и тенденциях его развития, заложенных в основу исследования;
• возникает необходимость ситуационного анализа малого количества объектов для идентификации существующих проблем;
• возникает необходимость синтезировать методы статического и социологического анализа на малых размерах выборочных наблюдений.

Проблема изучения практики функционирования НОЦ полностью соответствует перечисленным условиям.

Дополнительными аргументами в пользу проведения пилотного обследования интегрированных структур стали обстоятельства, характеризующие ситуацию, реально сложившуюся в отечественном научно-образовательном комплексе:

относительно небольшое количество интегрированных структур по сравнению с общим числом организаций науки и образования. По разным оценкам, научную деятельность в той или иной форме ведет менее 20% действующих в стране вузов;

отсутствие информации о со-
отношении числа реально дей­ствующих интегрированных структур и существующих лишь виртуально. По мнению экспертов, больше половины интегрированных научно-образовательных структур, возникших в 1990-е годы, существовало лишь виртуально (на бумаге), то есть создавалось «для галочки» или получения бюджетных средств по программе «Интеграция»;

недостаточная информированность лиц, непосредственно участвующих в создании и деятельности интеграционных научно-образовательных структур и/или принимающих соответствующие решения, как о реальном положении дел в этой сфере, так и о новациях и предложениях по развитию этой сферы.

Обращение к инструментарию пилотных обследований было также вызвано неполнотой и фрагментарностью имеющейся информации о формах и масштабах интеграции образования и науки, отсутствием система­тического статистического наблюдения за развитием этого процесса и сводных оценок его масштабов и проявлений, неоднозначностью трактовки расчетных результатов. Как известно, официальная статистическая информация в России не отра­жает реальных масштабов и разнообразия форм интеграции. В поле зрения статистики попадает лишь часть этого процесса, отраженная в статистике науки. В соответствии с основным (локальным) классификатором секторов науки и типов организаций, выполняющих исследования и разработки, в интеграционные процессы вовлечена примерно девятая часть всех организаций этой сферы, а именно высшие учебные заведения, ведущие исследовательскую работу и имеющие научные подразделения (402 из 3656 научных организаций, данные 2004 г.). Конечно, это не отражает реального положения дел. В частности, такие формы интеграции, как создание НОЦ на базе академических институтов по договорам с вузами в статистике не отражается.

Вузы и академии собирают внутреннюю информацию о подведомственных им организациях (включая интегрированные структуры), но эта информация фрагментарна и не сопоставима с официальной статистикой. Нет доступа к ведомственной информации по ФЦП «Интеграция», по ФЦНТП, ведомственным программам, выделяющим средства на создание и поддержку интегрированных структур. Фрагментарна информация международных фондов и организаций, финансирующих институциональные проекты в научно-образовательной сфере.

Неполнота количественной информации, отсутствие систематического статистического наблюдения как на макроуровне, так и на уровне отдельных ведомств,очевидно, являются барьером для изучения интеграции. Однако слабость статистики не должна порождать сомнения в целесообразности такого анализа вообще, поскольку он необходим для получения сравнительных оценок интеграционного потенциала различных групп организаций (в том числе академических институтов и вузов).

Обследование проводилось в форме глубокого неформализованного интервью. Разнообразные глубокие интервью давно и широко применяются при изучении самых различных проблем [7–9]. При этом интервьюирование, как и другие методы опроса, представляет собой особую технологию, включающую определенные этапы, подходы, технические приемы и т. д. Так, при проведении пилотного обследования действующих НОЦ вопросы были организованы на четырех уровнях. 1-й уровень включал 6 блоков во­просов; 2-й уровень – 16 вопросов; 3-й уровень – 39 вопросов. На 4-м уровне происходило уточнение вопросов 3-го уровня (перекре­стные по блокам во­просы).

Для иллюстрации содержания и структуры вопросника для руководителей действующих научно-образовательных организаций («Проблемы и перспективы интеграции науки и образования в России») в рамках данной статьи представлены вопросы 1-го и 2-го уровней (табл. 1), а по блоку I дополнительно – вопросы 3-го уровня (табл. 2).

Ограниченные объемы статьи не позволяют остановиться на самой процедуре интервьюирования, включая выбор респондентов, составление вопросников и обработку результатов, которая представляет собой интересную и весьма нетривиальную задачу. Особый интерес, на наш взгляд, представляет анализ того, насколько полученные в процессе обработки интервью выводы нашли свое подтверждение (или были опровергнуты) последующим развитием событий.

Барьеры интеграции. Практически во всех интервью руководителями обследованных центров особо подчеркивалось происходящее в последние годы ухудшение организационно-правовых условий функционирования этих структур. Органы исполнительной власти (налоговые органы, казначейство, мест­ные власти и др.) предъявляют к научным организациям и вузам все более жесткие требования по выполнению норм действующего законодательст­ва (в то время как раньше на некоторые нарушения они смотрели сквозь пальцы). В первую очередь эти нормы касаются взаимоотношений по поводу государственного имущества и доходов, полученных в процессе его использования, ответственности учредителей и учреждаемых организаций, обеспечения государ­ственных функций и задач и т. д. И эти требования справедливы, поскольку государство пытается навести порядок в своем хозяйстве и оптимизировать свои расходы. Однако одновременно возникают новые препятствия для интеграции науки и образования, которые разделяются и финансово, и организационно, и, главное, содержательно.

Действующее законодательство предоставляет правовую поддержку научно-образовательной деятельности лишь в случае, если такая деятельность осуществляется строго ограниченным кругом субъектов определенных организационно-правовых форм, отвечающих установленным критериям.

Так, согласно действующему законодательству, образовательная деятельность в сфере высшего образования может вестись только учреждениями различной формы собственности (государственными и негосудар­ственными) со всеми «вытекающими последствиями», касающимися регистрации, лицензирования, содержания устава и т. д. Понятно, что таким образом необоснованно сужается круг возможных субъектов этой деятельности. Например, государственные и муниципальные учреждения высшего образования не вправе создавать образовательные организации в форме государ­ственных корпораций и в иных формах некоммерческих организаций. Негосударственные некоммерческие организации в сфере образования вынуждены руководствоваться правилами, установленными для образовательных учреждений, хотя являются совсем иной организационно-правовой формой, имеющей отличные от учреждения права, обязанности и т. д.

Серьезным административным препятствием для интеграции науки и образования в России является требование о включении научной деятельности в учредительные документы юридиче­ского лица (ст. 3 Федерального закона «О науке и государственной научно-технической политике»). Данное положение лишает права на осуществление научной деятельности все организации, учредительные документы которых по тем или иным причинам не обязаны содержать такие положения, например коммерческие структуры.

Поясним это противоречие более подробно. В соответствии с гражданским законодатель­ством коммерческие структуры могут осуществлять любые виды деятельности, не запрещенные законом. При этом они не обязаны указывать предмет и цели своей деятельности в учредительных документах. «Принуждение» к изменению учредительных документов для ведения научной деятельности является нарушением законодательства. Другой случай – некоммерческие организации, которые для определения своей целевой правоспособности обязаны определять цели и предмет своей деятельности в учредительных документах. Однако в случае ведения предпринимательской научной деятельности некоммерческая организация может не фиксировать ее в учредительных документах⁴. Организации образования также не могут заниматься научной деятельностью до тех пор, пока не внесут в учредительные документы соответствующие изменения.

Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод о том, что действующее гражданское законодательство в общем случае ограничивает⁵ существование научных организаций – юридических лиц при вузах, базовых кафедрах на предприятиях и в научных организациях. Существенно ограничены гражданские правоотношения и при объединении структур различных организационно-правовых форм и форм собственности. Невозможно су­ществование организаций, ведущих образовательную деятельность в качестве дополнительной (в том числе научно-образовательных структур). Любая реорганизация образовательных структур (присоединение, слияние, выделение, разделение, преобразование) автоматически влечет за собой необходимость получения новой лицензии и нового свидетельства о государственной аккредитации.

Разработанный в 2005 г. законопроект об интеграции⁶ по мере прохождения различных инстанций расстался со многими важными новациями. Сначала из концепции законопроекта, первый вариант которой был подготовлен еще в 2003 г., были удалены все предложения, касающиеся необходимых изменений общегражданского и общеэкономического законодательства. Затем были заметно сокращены поправки в отраслевое законодательство.

Действующее законодательство об образовании исходит из невозможности осуществления образовательной деятельности организациями, не имеющими лицензии. Данное требование в целом является разумным и обоснованным. Однако в ряде случаев оно затрудняет интеграцию науки и образования, поскольку научные организации вынуждены отказываться от сотрудничества с вузами при реализации совместных научно-образовательных программ, так как такие программы могут быть квалифицированы как нарушение требования лицензирования. Разработка законопроекта об интеграции в случае его принятия позволит снять лишь часть из отмеченных ограничений.

Отсутствие прямого указания на необходимость получения собственной лицензии (и государственной аккредитации по образовательным программам) в случае осуществления научной организацией образовательной деятельности⁷, на наш взгляд, создает лишь иллюзию простоты организации регулярного учебного процесса. Предоставление субъектам научной и (или) научно-технической деятельности права на ведение образовательной деятельности без лицензии на основании договоров, заключаемых с вузами, является определенным паллиативом, позволяющим избежать серьезного изменения бюджетного законодательства. При этом ответственность за образовательный процесс будет возложена на организацию образования – контрагента научной организации, – имеющую лицензию на образовательную деятельность.

В результате, по мнению многих экспертов, после принятия нового закона условия интеграции могут даже ухудшиться.

Мотивы создания НОЦ. Многие интеграционные структуры были созданы, что называется, снизу, по инициативе известных ученых, совмещавших науку с преподаванием. Важную роль здесь сыграли широкие неформальные контакты этих ученых, их причастность к решению крупных проблем межотраслевого характера и т. д. Появление этих структур было в некотором смысле отражением внутренней потребности науки и образования и даже, по мнению опрошенных, в определенные периоды времени средством для выживания. Особенно активно такие НОЦ создавались в конце 80-х и начале 90-х годов прошлого века. Как ни парадоксально, но именно критическая ситуация, в которой наука и образование оказались после распада СССР, привела к заметному росту их интереса к интеграции, к появлению и практической реализации ряда конкретных идей и проектов. При этом наиболее явно этот процесс проявился в регионах, отдаленных от основных научно-образовательных центров страны и располагающих незначительным или средним в масштабах страны научным потенциалом.

Плюсы и минусы ситуации, когда развитие интеграционных процессов в значительной степени определятся желанием, инициативой, ответственностью конкретных людей, очевидны, поскольку мотивы для их участия при этом могут быть самыми разнообразными – от персональной ответственности за развитие научной школы и подготовку молодой смены, заботы о выживании организации, интереса к конкретному виду деятельности до желания повысить собственный статус в профессии и получить дополнительный доход.

Например, лидеры крупных научных направлений могут быть заинтересованы в создании НОЦ для подготовки молодых специалистов, которые затем могут работать в коммерческих проектах в узких технологических областях. Наиболее перспективные технологические области (например, биотехнологии) развиваются настольно динамично, что вузы не могут обеспечить подготовку необходимых кадров в обычном режиме. По прорывным направлениям научно-технического прогресса зачастую отсутствует учебная литература, методологические пособия, методики проведения научных экспериментов и т. д. Молодые специалисты, которые готовятся в НОЦ по конкретным направлениям, затем могут быть сразу же приглашены на работу в российские наукоемкие фирмы. Эти фирмы активно сотрудничают с НОЦ. Нередки случаи, когда их возглавляет один и тот же человек. Высокий уровень оплаты труда в этих фирмах снижает для молодых специалистов стимулы для отъезда за рубеж.

Проблемы финансово-организационной поддержки. «Вклад» государства в создание и деятельность обследованных НОЦ рассматривался респондентами в двух разрезах. Если программа «Интеграция» была оценена достаточно высоко и по масштабам, и по охвату, то общая ситуация с финансированием науки и образования была ниже всякой критики.

Не останавливаясь на вопросах финансирования подробно, отметим несколько моментов, которые наиболее детально обсуждались во время интервью.

Во-первых, динамика финансовой поддержки интеграции со стороны государства наглядно демонстрирует нарастающее расхождение между благими намерениями и практикой. В 90-е годы, когда программа «Интеграция» только начинала реализовываться, на создание и развитие конкретного НОЦ можно было получить 4–5 млн. рублей. Этого было достаточно для проведения исследований, приобретения оборудования, материалов, разработки учебных и экспериментальных программ и т. д. К 2004 г., когда было принято решение о включении этой программы в ФЦНТП, организации, участвующие в конкурсах по поддержке (создание НОЦ), могли рассчитывать на 0,5–1,0 млн. рублей.

При этом из всех мероприятий программы «Интеграция» в объединенную ФЦНТП были перенесены только две группы проектов – научно-организационное и методическое обеспечение интеграции научной и образовательной деятельности и под­держка развития приборной базы научных организаций и вузов. На реализацию «научно-организационных и методических меро­приятий интеграции», то есть на поддержку создания и функционирования конкретных научно-образовательных структур, направлялось чуть более 1% ресурсов программы. Очевидно, что при таких масштабах финансирования интеграционные мероприятия просто «затерялись» среди других проектов и подпрограмм ФЦНТП⁸. Возросла и опасность влияния субъективного фактора при выборе объектов финансовой поддержки.

Использование различных «внутринаучных» и «внутривузовских» источников поддержки интеграции законодательно ограничено. В силу специфики действующей бюджетной классификации вузы не имеют права осуществлять академические исследования (в том числе на кафедрах) за счет средств, выделяемых на их содержание. Аналогичные ограничения существуют и для использования «научного» бюджета на цели подготовки и переподготовки кадров. В то же время в развитых странах мира так называемые общие университетские фонды вносят весьма заметный вклад в финансирование науки: от 7–10% – в Великобритании, Германии, Канаде, Финляндии и до 20% – в Норвегии.

Во-вторых, положение НОЦ усугубляется несовершенством действующих моделей распределения бюджетных средств, отсутствием эффективных финансово-имущественных механизмов многоканального финансирования (включая привлечение частных инвестиций), что в данном случае предстает как административный барьер на пути реальной интеграции.

Зарубежный опыт дает множество современных схем распределения бюджетных ресурсов (включая блок-гранты, гранты, контрактные механизмы, общие университетские фонды, гибкие финансовые схемы и т. д.). Стержневым компонентом развития перечисленных выше механизмов является внедрение системы оценивания научной и образовательной деятельности, повышение самостоятельности вузов, улучшение внутривузов­ского менеджмента.

В-третьих, камнем преткновения в России является неопределенность относительно институциональной базы интеграции (кого к кому присоединять – вузы к институтам или институты к вузам). На практике ситуация развивается по прин­ципу «перетягивания каната» и носит, по мнению опрошенных руководителей НОЦ, политический (на уровне государства) и субъективный (на уровне ведомств, организаций) характер. При этом в каждом случае приводятся практически одни и те же доводы – кадры, материально-техническая база, опыт, научные школы и т. д. Так, выбор вузов как базы интеграции сегодня определяется в основном политическими моментами (включая мнение руководства страны, сплоченность ректорского корпуса), а также тем фактом, что действующее законодательство, регулирующее образовательную деятельность вузов, все-таки более адаптивно (или может быть легче приспособлено) к решению интеграционных проблем.

Очевидно, что данные предпочтения являются «искусственными» с учетом того, что в России и академии наук, и вузы имеют накопленный десятилетиями положительный интеграционный опыт. Мировой опыт показывает, что спектр возможных форм и механизмов интеграции широк, а их выбор определяется конкретно-историческими особенностями каждой страны, сложившимися в ней моделями образования и науки и др. Требование здесь одно – подготовка высококвалифицированных специалистов в области передовых научных направлений и высокотехнологичных секторов экономики. Такую подготовку ни наука, ни образование в состоянии «автономного плавания» осуществить не могут.

Пока в России многие случаи реальной интеграции науки и образования на базе академических структур находятся «вне закона». Наиболее ярким примером является академический университет, созданный академиком Ж. Алферовым в Санкт-Петербурге [11]. Известно, что идея создания крупного научно-образовательного центра на базе Физико-технического университета им. А.Ф. Иоффе Российской академии наук пробивалась Ж. Алферовым в течение нескольких лет. Санкт-Петербургский физико-технический научно-образовательный центр фактически уже два года объединяет физико-технический лицей, базовые кафедры и факультеты Политехнического и Электротехнического университетов, вновь созданный Академический физико-технологический университет РАН. Однако весь этот комплекс, занимающийся подготовкой высококвалифицированных кадров по прорывным направлениям науки и технологий, известный во всем мире, если следовать «букве» закона, не является полностью легитимным. Правовые пробелы существуют в формах и механизмах организации и финансирования, в ограничениях на диверсификацию допустимых финансовых источников (сред­ства благотворительных фондов и других спонсоров облагаются значительным налогом) и т. д.

В марте 2006 г. Председатель Правительства Российской Федерации М. Фрадков подписал документ о придании академическому университету статуса федерального государственного учреждения высшего профессионального образования. Эту победу нельзя не приветствовать. Однако правовая несогласованность в научно-образовательной сфере этим решением нисколько не снижается. Это возвращает нас к вопросу «о роли личности» в развитии интеграционных процессов (а в данном конкретном случае, возможно, даже и места, где эта личность проживает). При этом, понятно, что даже выдающийся ученый, академик Ж. Алферов не сможет оградить академический университет от проблем, с которыми он неизбежно столкнется уже в ближайшем будущем.

На наш взгляд, решения о выборе «институциональной базы» интеграции должны приниматься индивидуально на основе преимуществ конкретных научных организаций (включая академические институты) и вузов. При этом обязательным условием должны стать формирование и активная пропаганда перспективных национальных моделей (механизмов, форм) поддержки научной и образовательной деятельности.

Налаживание продуктивного диалога между властью и научно-образовательным сообществом. Такой диалог является важным условием развития науки и образования в любой стране. По понятным причинам (например, из-за конкуренции за финансовые ресурсы) этот диалог нигде не идет гладко. Достаточно вспомнить бурные дебаты последних лет о реформах образования и Велико­британии, и Франции. Однако в долгосрочной перспективе в большинстве развитых стран правительства и научно-образовательное сообщество в этом вопросе все-таки являются союзниками, диалог которых позволяет повысить управляемость общественно-экономическим развитием, уменьшить социальную напряженность.

В России такой диалог не налажен в основном из-за отсутствия четко очерченных перспектив научно-образовательной деятельности. Разрыв между реформаторами и реформируемыми [12] наблюдается и при оценке сути проблем, и при определении направлений и механизмов развития научно-образовательного комплекса. Интеграция в России пойдет успешно, по-видимому, лишь тогда, когда инициативы и сверху, и снизу будут реально согласованы, когда будут налажены контуры обратной связи между органами управления и научно-образовательным комплексом. Пока согласие формируется на короткие промежутки времени в форме частных уступок, «выбивания» дополнительного финансирования и т. д. Такое вынужденное согласие увеличивает недоверие ученых и преподавателей к государству.

Так, в ходе проведенного обследования были выявлены две противоположные тенденции в «умонастроении» руководителей НОЦ.

С одной стороны, отмечается усиление «протестного» отношения к любым инициативам органов управления. Это отношение может быть проиллюстрировано такими высказываниями, как: «отберут и так небольшие день­ги»; «большая панама» (правительство занимается разработкой каких-то концепций вместо того, чтобы на практике поддерживать действующие НОЦ); «с водой выплеснут ребенка» (о выборе форм и направлений интеграции без учета отечественного опыта); навязывание «модных» идей, не адаптированных к российским условиям (исследовательские университеты, эндаументы); и даже «злонамеренность» чиновников.

С другой стороны, происходит «замыкание» руководителей НОЦ на решении текущих проблем организации. Отдельные руководители (даже в Москве) слабо информированы о государственных инициативах, мало ими интересуются, не участвуют в их подготовке и обсуждении. Об этом свидетельствует, в частности, то, что руководители большинства обследованных интегрированных научно-образовательных структур (что важно – расположенных в Москве) оказались фактически не осведомленными об идее создания в России исследовательских университетов. А между тем в 2004–2005 гг., когда проводилось обследование, она не только активно обсуждалась, но и была чрезвычайно близка к практической реализации.

В этот же период «стартовал» процесс реорганизации госу-
дарственного сектора науки, включающий среди прочих мероприятий и изменение организационно-правовых форм научных учреждений. Конечно, руководители НОЦ в общих чертах были знакомы с концепцией реформирования госсектора. Однако гораздо в большей степени их интересовали вопросы финансирования, сокращения академических институтов, назначения Президента РАН, чем перспектива изменения организационно-правовой формы или поправки в бюджетное законодательство. В результате сегодня, когда эти изменения можно считать практически реализованными⁹, подобная неосведомленность представляется просто неразумной.

Органы управления в свою очередь также имеют слабое представление об «интеграционной практике», о препятствиях, с которыми сталкиваются НОЦ в своей повседневной деятельности, не проявляют заинтересованности в диалоге с представителями научно-образовательного комплекса¹⁰ по существу принимаемых решений, что ставит под сомнение обоснованность, проработанность, наконец, адекватность предлагаемых ими инициатив.

Мировой опыт показывает, что трудно придумать что-либо более эффективное (и более естественное!) для современной экономики и общества, чем непрерывное образование, интегрированное с наукой.

Курс на поддержку интеграции является реальным шансом для российского государ­ства переломить неблагоприятную ситуацию и добиться того, что так необходимо для развития отечественной науки и образования – взаимо­понимания и сотрудничества. Для повышения качества решений в этой области необходимо углубление системных исследований по итогам реформ. В России при реализации новых инициатив, как правило, подспудно подразумевается, что потенциал прошлых подходов уже исчерпан. Если судить по названиям, то в России уже давно существуют и исследовательские, и академические, и инновационные университеты – без понятного статуса, правовой базы, целей и источников финансирования. Вроде бы все уже сделано. Пока это совсем не так. По мнению опрошенных, к которому присоединяется автор данной статьи, эффективные формы интеграции должны пройти проверку практикой, а не быть навязанными сверху. Задача государ­ства – поддержка «зон» реальной интеграции и создание условий для развития всех ее (традиционных и новых) форм.

1. Голиченко О. Высшее образование и наука: интеграция или партнерство? – Экономика и математические методы.– 2005. – Т. 41. – № 1.

2. Deem R. New Managerialism» and Higher Education: the Management of Performances and Cultures in Universities in the United Kingdom. International Studies in Sociology of Education. – Vol. 8. – № 1. – 1998.

3. Braun D. Towards a New Model of Governance Universities? A Comparative View. London, 1999.

4. Поиск. – 22.10.2004. – № 43 (805).

5. Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении. – М.: Иностранная литература, 1961.

6. Как провести социологическое исследование. – М.: Политиздат, 1990.

7. Белановский С. Индивидуальное глубокое интервью. – М.: Изд-во МГУ, 1998.

8. Белановский С. Метод фокус-группы. – М.: Магистр, 1999.

9. Richardson S., Dobrenwed B., Klein D. Interviewing, Its Forms and Functions. – N.Y., 1975.

10. Анализ особенностей финансово-имущественных отношений исследовательского университета с НИИ и другими внешними научными организациями. Ежегодники. – Томский университет. – 2003, 2004 гг.

11. Пробивная вертикаль. – Поиск. – 23.03.2006. – №12.

12. Галушкина М. Третья огибающая. – Эксперт. – 22–28.05. – 2004.

СНОСКИ

¹ В настоящее время поддержка интеграционных процессов осуществляется преимущественно в рамках Федеральной целевой научно-технической программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и техники» (далее по тексту – ФЦНТП), в которую с 2005 г. влилась Федеральная целевая программа «Интеграция науки и высшего образования России» (далее по тексту – программа «Интеграция»).

² Показателен в этом смысле пример Уральского федерального округа, где было принято решение создать комплексное отделение академий, имеющих государственный статус, для ускорения процессов интеграции науки и образования в регионе. Законодательным собранием округа было вынесено решение о выделении 10 млн. рублей на «стартовый» этап создания 2–3 совместных лабораторий. Для поддержки этих лабораторий предполагалось задействовать финансовые ресурсы регионов и отдельных предприятий. В дальнейшем из-за ограничений, введенных Федеральным законом №122-ФЗ («О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»), эта идея была забыта [4].

³ Иначе говоря, при появлении средств и интереса проведение масштабного обследования станет «делом техники».

⁴ Статья 49, часть 1; статья 50, часть 3; статья 52, часть 2 Гражданского кодекса Российской Федерации.

⁵ Некоторые эксперты отмечают, что с появлением нового гражданского и бюджетного законодательства из юридической плоскости вообще исчезло само понятие «научно-образовательный комплекс» [10].

⁶ Проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О науке и государственной научно-технической политике», Закон Российской Федерации «Об образовании», Федеральный закон «О высшем и послевузовском профессиональном образовании».

⁷ Создание научными организациями структурных подразделений, осуществляющих образовательную деятельность по образовательным программам высшего профессионального и послевузовского профессионального образования.

⁸ В 2006 г. в рамках ФЦНТП запланировано создание только 20 НОЦ (примерно по одному по крупным направлениям).

⁹ Комплекс нормативных правовых актов об автономных учреждениях (в которые предполагается перевести часть государственных учреждений науки и образования при значительном сокращении последних) проходит последние стадии согласований. Поправки в Бюджетный кодекс пока дорабатываются. Однако нет оснований рассчитывать, что бюджетным учреждениям сохранят все те «вольности», которые они получили в 90-е годы в условиях обострения проблемы наполнения бюджета.

¹⁰ Практикуемые согласования с РАН, на наш взгляд, вряд ли можно считать «чистым» экспериментом.

____________________________________________________

Кузнецова Татьяна Евгеньевна - кандидат экономических наук, заместитель директора Российского научно-исследовательского института экономики, политики и права в научно-технической сфере (РИЭПП)

---

&copy Информационное общество, 2006, вып. 4, с. 36-43.