Цифровое неравенство в процессах стратификации информационного общества
Коротков А.В.

К сожалению, серьезных исследований, посвященных рассмотрению именно проблем цифрового неравенства, очень мало, и в основном в центре их внимания находится ситуация в беднейших странах [31–37].

На расслоении общества сказывается множество факторов: история страны и ее взаимоотношения с окружающими государствами, состояние экономики и особенности политической системы, природно-климатические условия и ментальность населения. Преодоление различий между городом и деревней, людьми умственного и физического труда являлось объектом изучения философов, политологов, экономистов, ученых других специальностей.

На протяжении веков наблюдается связь между прогрессом в области науки и техники, которым обусловлено нынешнее состояние информационной сферы, и социальными отношениями.

«История последних веков наглядно показывает, что каждая научно-техническая революция в краткосрочной перспективе увеличивает расслоение общества, однако ее последствия уменьшают расслоение общества в более долгосрочной перспективе» [33], – с этим выводом нельзя не согласиться.

Такова была и история, например, средств массовой информации. Если первоначально печатные произведения, периодика были доступны немногим, то с распространением грамотности, удешевлением процесса производства книг, газет и журналов, повышением общего уровня жизни людей они стали не просто массовыми изданиями, а неотъемлемым элементом экономики, политики, культуры, традиций многих народов. По прошествии времени, когда это достижение человеческой мысли получило широкое распространение, оно позволило нивелировать различия между людьми, обеспечило масштабное продвижение вперед целых наций [38].

Это определило наступление эры развития информационных технологий, где проявили себя иные социальные дифференции. Материальное положение людей, их культурный и духовный мир теперь «измеряются» по новой «шкале»: возможностям и способам использования самых разных сведений, доступу к технологиям, обеспечивающим такое использование.

Однако феномен социальных дистанций в информационной сфере стал предметом рассмотрения ученых только недавно. Такие исследователи, как Норберт Винер, Герберт Маршалл Маклюэн, Уилбур Шрамм, Герберт Шиллер и другие, свое внимание уделяли макро- и микропроцессам в переживавшем преобразования человеческом сообществе: изменениям структуры социума, его культурной и производственной динамике или, напротив, психологическим трансформациям личности в связи с интенсификацией обменов сведениями.

Российские ученые, оценивая подходы зарубежных коллег к этим проблемам, указывали на закономерную в таких случаях «технократичность» и «психометричность» [25, 30], на то, что усилия теоретиков были направлены на объяснение реалий информационного общества, его общих характеристик, на выявление основных факторы воздействия на человека.

Однако вследствие такого рассмотрения проблем информационное общество представало как отличное от традиционного общества. Эти «параллельные» миры – общество и информационное общество – в концепциях ученых были как бы каждый сам по себе, информационное общество стояло в стороне от социальных взаимодействий.

Этот взгляд на вещи изменился с новым масштабным развитием и внедрением компьютеров в практику работы многих фирм и отдельных людей в 90-е годы ХХ века, что заставило оценивать возникновение и становление информационного общества как вариант социальной модернизации. Такое рассмотрение проблем связано было, конечно, в первую очередь с тем, что информационные технологии проникли в экономику, стали ее движущей силой, изменили соотношение традиционных отраслей производства. Информация превращается в товар, который имеет свой рынок и определяет цену товаров на других рынках.

В условиях интенсификации информационных обменов на внутреннем состоянии отдельных стран сказались и их стартовые возможности в экономике и политике в момент наступления новой, информационной эры, состояние интеллектуального потенциала общества, науки и образования. Большое значение, как выяснилось, имеет характер национальных традиций, в том числе и в такой сфере, как средства массовой информации, в частности то, является тот или иной народ вербальным, для которого традиции устной речи доминирующие, или его культура основана на письменности. Крайне важны были и географические особенности страны, компактность или дисперсность проживания ее населения.

«Новые технические средства коммуникации – компьютеры, космические спутники, телевидение в сочетании с мощной расширяющейся системой корпоративного бизнеса, – по мнению Г. Шиллера, – помогли подтолкнуть Соединенные Штаты к центру мировой экономики» [39].

Впрочем, это вовсе не означало, что только те страны, которые имели сильную экономику и развитые институты политики и права, могут рассчитывать на автоматическое получение преференций в информационной сфере. Обнаружилось, что есть небольшие или даже отсталые в этом смысле государства, которые использовали открывшийся исторический шанс для продвижения вперед. К таким государствам относится, например, Ирландия, опыт которой будет рассмотрен ниже, или Индия, специалисты которой в области компьютерных технологий стали желанными сотрудниками в ведущих исследовательских и производственных центрах Западной Европы и Северной Америки.

Показателен путь Финляндии. Прорыв этой страны в области освоения мировых рынков информационных технологий связан с развитием фирмы «Нокиа», ее партнеров и смежников. Благодаря успешному бизнесу компании вся страна смогла сделать резкий рывок вперед, стать ведущим поставщиком средств мобильных телекоммуникаций [40]. И это определило поведение, преференции граждан Финляндии: без интернета сегодня невозможно себе представить ни государственного управления, ни системы образования, ни экономики этой страны. Интернет – часть жизни финнов, благодаря ему они следят за новостями, делают покупки, учатся и работают.

Информационные технологии стремительно развиваются и охватывают на протяжении 90-х годов весь мир. Происходит модернизация международных отношений, в их основу ложится обмен информацией, причем это идет «поверх барьеров»: неконтролируемое виртуальное пространство одинаково доступно любому подключенному к Сети пользователю, вне зависимости от места его нахождения.

Это вызывает, как показывает политическая практика, не только положительные отклики государств, но и социальные страхи. Премьер-министр Гайаны сформулировал свои опасения следующим образом: «Нация, массовые средства информации которой контролируются извне, не является нацией» [25].

Все это свидетельствует о том, что возникновение и развитие информационного общества отражает существующие социальные противоречия и порождает новые. Так, в отдельных странах и в целом в системе государств мира не только не исчезли богатые и бедные, но, напротив, теперь их положение отличается и в виртуальном пространстве. Появление информационно богатых и информационно бедных внутри отдельных государств, присутствие или, напротив, отсутствие в глобальной Сети тех или иных стран объясняется, конечно, прежде всего экономикой и политикой.

Однако информационная сфера больше не является пассивным агентом этих отношений, она воздействует на социум, детерминирует развитие экономики и политики, определяет темпы роста производства, накопление интеллектуального богатства, формирование нового образа жизни. Это заставляет более активно действовать и пользователей Сети. Виртуальное пространство объединяет те слои населения Земли, которые добились для себя привилегированного положения в сфере информации.

И это значит, что внутри даже самых сильных государств есть аутсайдеры, которым недоступны технические новинки века, которые остались за пределами «территории» информации. А для межстрановых взаимодействий настоятельной потребностью становится создание современной коммуникационной инфраструктуры, без которой ни одно государство не сможет встать вровень с экономически развитыми. Дистанция между людьми и государствами не только не сокращается, а увеличивается.

Некоторые авторы, в том числе весьма авторитетные, видят в этом один из новых вызовов, стоящих перед человечеством [12].

Расслоение общества по возможности получать и использовать информацию, передаваемую с помощью передовых технологий, обобщенно называется цифровым неравенством (цифровым разрывом).

«Разница между богатыми и бедными – вот что прежде всего определяет глубину цифрового разрыва как между странами, так и между социальными слоями внутри этих стран. Это происходит в силу того, что доступ к информационным технологиям ограничен высоким «денежным порогом» – как для государства, так и для населения»⁴ .

Возникновение информационного неравенства, т.е. разделения стран по уровню «информационного развития», связано с тем, что экономика традиционно ориентируется на платежеспособный спрос населения. Сегодня в мире насчитывается около 100 млн. людей, имеющих доход более 20 тыс. долл. США в год. Они и могут воспользоваться всеми благами процесса информатизации, а вот остальная часть населения может из этого процесса выпасть. Об этом говорит и то, что сегодня из 6 млрд. жителей Земли 4,5 млрд. людей находятся в развивающихся странах, 80% из которых не пользуется телефоном, а половина из них телефона даже не видела. Такие диспропорции, конечно, создают большие проблемы для глобального развития экономики.

Ключевым показателем качества информационного обеспечения является степень использования населения той или иной страны интернета. С этой точки зрения лидирующей страной в мире являются Соединенные Штаты, где интернет систематически посещают 66% взрослого населения, т.е. около 137 млн. человек. Как полагают эксперты, Европа достигнет такого уровня пользования возможностями виртуального пространства только к 2006 году. В 2001 году доступ к Сети в Европе имело около 116 млн. чел. Самая большая интернет-аудитория в Старом Свете находится в Германии – больше 30 млн. пользователей. На втором месте Великобритания – 20 млн.

Есть цифровой разрыв и в Европе. Отмечено, что если в странах на Севере континента (Швеция, Дания, Норвегия, Нидерланды) распространение интернета в семьях составляет свыше 30%, то на Юге (Греция, Португалия, Испания, Италия) этот показатель значительно ниже – около 4–10% [41].

Но и в самих этих странах положение групп населения существенно разнится. Цифровой разрыв между гражданами огромен даже в США. В сентябре 2001 года Бюро по переписи населения, входящее в американскую Администрацию по торговле, экономике и статистике, совместно с национальной Администрацией по телекоммуникациям и информации провело масштабное исследование по проблемам использования интернета в этой стране. В общей сложности было опрошено более 57 тыс. домохозяйств и 137 тыс. физических лиц по всей территории Соединенных Штатов. Результаты обследования были проанализированы и опубликованы в виде доклада в феврале 2002 года [42].

Был выявлен стремительный рост использования новых информационных технологий во всех демографических группах и географических регионах. Ежемесячно число пользователей интернета в США увеличивалось на два миллиона человек. Исследователи обращали внимание на уровень жизни респондентов, их этническое происхождение, место жительства. Оказалось, что в США все более высокий процент населения захватывается процессами информатизации, причем эти процессы противоречивы, нелинейны:

---

Рис. 1. Процент американских домашних хозяйств с компьютерами и подключением к интернету [42].

Американцы подключаются к Сети для осуществления все расширяющегося диапазона видов деятельности: в 2001 году 45% пользовались электронной почтой, почти треть с помощью интернета вела поиски информации о товарах и услугах, 39% совершали покупки.

Дети и подростки в большей степени включены в информационные взаимодействия, чем любая другая возрастная группа: 90% детей в возрасте от 5 до 17 лет (или 48 млн. человек) в 2001 году использовали компьютеры; 75% детей 14–17-летнего возраста и 65% детей 10–13-летнего возраста пользовались интернетом. Домашние хозяйства с детьми до 18 лет чаще имеют доступ в интернет (62%), чем домашние хозяйства, не имеющие детей (53%), и чем домашние хозяйства, не являющиеся семьями (35%). Компьютеры в школах существенно уменьшают разницу в использовании этих технических средств детьми из семей с высоким и низким уровнем доходов. Вообще американцы все чаще пользуются компьютерами и интернетом не только дома, но и на рабочем месте, в школах, университетах и т.д.

Несмотря на столь впечатляющие успехи США в области распространения информационно-коммуникационных технологий, в американском обществе есть две большие группы граждан, которые не пользуются услугами Сети: неподключенные и отключившиеся от интернета.

К их числу относятся семьи с низким уровнем дохода (интернет не используют 75% людей, живущих в семьях, в которых годовой доход не превышает 15 тыс. долл. США, и 66,6% лиц, чей семейный доход составляет от 15 тыс. до 35 тыс. долл. США в год); лица с низким уровнем образования (интернет не используют 60,2% граждан старше 25 лет, окончивших только среднюю школу, и 87,2% взрослых с уровнем образования ниже среднего); лица испанского происхождения (интернет не используют 68,4% испаноязычного населения и 85,9% семей, где испанский является единственным языком общения) и афроамериканцы (60,2%).

На высокую стоимость использования интернета указывает в ходе социологических опросов большинство респондентов из домашних хозяйств, не подключенных к нему. Эти, а также другие причины отказа от интернета, заставили многие американские домашние хозяйства прекратить им пользоваться (3,6 млн. человек, или 3,3% от всех американских домашних хозяйств в сентябре 2001 года). Домашние хозяйства с доходами ниже 50 тыс. долл. США указали в качестве основной причины то, что интернет – это «слишком дорого» (табл. 1).

Некоторые семьи, особенно те, в которых есть дети до 18 лет, отказываются от домашнего соединения с интернетом из-за того, что в Сети размещается самая разная информация, в том числе неподобающего для несовершеннолетних содержания [42].

В целом существующее в США цифровое расслоение характеризуется следующим:

Наличие цифрового расслоения приводит к неравенству граждан не только в получении новейших видов услуг, предоставляемых через интернет, но и в реализации конституционного права на равноправный доступ к государственным информационным ресурсам. Озабоченность проблемой цифрового расслоения в США существует на всех уровнях власти, она рассматривается американским правительством и частным сектором экономики как ключевая для будущего страны⁶ .

Но есть и существенные социально-психологические стимулы подключения к интернету. Как правило, адаптация всех новых технологий начинается медленно. На определенном этапе их распространения запускаются новые механизмы, и количество пользователей стремительно растет. С насыщением рынка этот процесс замедляется, поскольку большинство людей, которые хотели иметь новшество, уже имеют его.

В целом, адаптация технологии не происходит однородно в масштабах всей страны. Степень распространенности факсовых аппаратов, к примеру, намного выше в сфере бизнеса, чем в домашних хозяйствах. Факс никогда не конкурировал с телефоном или почтой в домашних коммуникациях, в то время как для бизнеса имеется значительная ценность в мгновенной передаче документов.

С интернетом дело обстоит иначе: если семья человека, его друзья и более широкий круг общения являются пользователями Сети, то это становится стимулом и ему самому подключиться к интернету. И наоборот, если в семье человека, среди его друзей или знакомых немного тех, кто пользуется интернетом, то и его стимул подключаться невысок.

Бурно развивающаяся в последние годы электронная торговля, под которой понимается использование целого спектра средств связи (телефона, факса, кредитных карточек, банковских автоматов, телемагазинов, обменов электронными базами данных, интернета и др.) для осуществления коммерческих сделок, также заставляет все новые и новые слои населения подключаться к сети. Только в США оборот в сфере деятельности, связанной с интернетом, в 1999 году составил 507 млрд. долл. США и обеспечивал работой 2,7 млн. американцев [41].

В настоящее время уже 30% прироста валового внутреннего продукта США возникает именно за счет информационных технологий [44]. По уровню продаж эта отрасль уже обогнала и авиационную, и автомобильную промышленность и фактически стала локомотивом американской экономики.

Вывод специалистов во многом парадоксален: в ближайшие три-четыре года проблема цифрового неравенства в США и Западной Европе будет решена, но при этом «за бортом» все равно останется 25% населения [45].

Существуют и особые, отличные от традиционно рассматриваемых факторы, обусловливающие неравномерность распространения информационно-коммуникационных технологий. В этом убеждают примеры тех стран, которые в экономическом или политическом отношении никогда не были влиятельными на мировой арене и только теперь благодаря освоению рынка информационных технологий стремительно вырвались вперед, стали ведущими поставщиками технологий и «законодателями мод» в установлении нового стиля жизни.

Очевидны в этой связи успехи такой небольшой страны, как Ирландия. Ее правительство, о чем еще будет сказано, вело на протяжении последних лет исключительно прагматическую политику в отношении иностранных инвестиций, особенно в области информационных технологий. К моменту начала освоения этих технологий уровень экономического развития страны был относительно высок, впрочем, на таком же уровне развития находились и десятки других стран. Но только здесь удалось значительно увеличить потребление информационных технологий.

Причина в том, что в 80-е и особенно в 90-е годы в стране последовательно реализовывался комплекс мер по превращению Ирландии в ключевого игрока на европейском рынке информационных технологий, прежде всего в области производства и торговли программным обеспечением. К 1997 году в Ирландии работало 1100 иностранных компаний, каждая десятая из которых относилась к сектору информационных технологий. Семь из десятки крупнейших мировых производителей программного обеспечения имеют в Ирландии дочерние фирмы или филиалы, в том числе «Майкрософт», «Новел», «Инфомайкс», «Корел» и другие.

Деятельность зарубежных компаний по производству программного обеспечения весьма широка и состоит в базовой разработке, «подгонке» продукции под требования пользователей, тестировании и т.д. Разрабатываемое в Ирландии программное обеспечение применяется в сотовой связи, электронике, инженерном деле, планировании ресурсов предприятий, управлении базами данных, банковском и страховом деле, для обеспечения безопасности в интернете.

И все же основной специализацией страны в сфере высоких технологий является обработка данных и производство программного обеспечения. Всего в 1998 году этот сектор информационных технологий насчитывал 760 компаний, в которых было занято 21 630 человек [46]. Совокупный оборот этих компаний составил 7,4 млрд. долл. США, а объем экспорта – 6,6 млрд. долл. Лишь 120 из этих компаний были иностранными, однако именно они обеспечивали 83,5% оборота и 87,6% экспорта этого сектора. По данным Организации по экономическому сотрудничеству и развитию, в 1998 году Ирландия занимала первое место в мире по объему экспорта программных продуктов – 3,29 млрд. долл. США, обгоняя даже Соединенные Штаты (2,956 млрд. долл.). 55,5% экспорта программного обеспечения стран Европейского союза приходится на Ирландию.⁷

Компании, предоставляющие консультационные услуги и услуги системной интеграции, используют Ирландию в качестве базы для оказания поддержки международных клиентов, оказывают техническую поддержку покупателям по всему миру благодаря бесплатным телефонным центрам, находящимся в Ирландии. Некоторые компании по производству программного обеспечения, начинавшие как маленькие фирмы, в настоящее время являются лидерами своих рынков, вводящими новые продукты и предлагающими решения с использованием технологий интернета. Высокоэффективная система распределения позволяет в течение 24–48 часов доставить товар в любую точку Европы автомобильным транспортом. Все большее число компаний получают дополнительные преимущества путем размещения в Ирландии общеевропейских отделов логистики.

Успех Ирландии в развитии современных отраслей информационных технологий определялся, с одной стороны, благоприятными предпосылками, с другой – эффективной промышленной политикой правительства.

К числу преимуществ следует отнести:

Пример Ирландии тем не менее показывает, что в области информационных технологий ни одна страна не может доминировать буквально по всем направлениям. В этой сфере идет международное разделение труда: процессоры хорошо делают в Америке, электронную память – в Юго-Восточной Азии.

Это в определенной мере уменьшает глобальное неравенство. Во всяком случае, любая из стран имеет возможность предложить какой-то свой продукт, интересный для других.

Этот эффект среди специалистов получил название по детской игре в чехарду (по-английски leap-and-frog). На практике это означает, что даже слаборазвитые в информационном плане страны могут сделать «скачок» через плечи предшественников, используя наиболее передовую технологию. Теоретически такие «скачки» возможны и внушают оптимизм развивающимся странам в том, что они «не отстали навсегда».

Однако это не устраняет общих диспропорций в использовании информационно-коммуникационных технологий в мире. Например, из 380 млн. пользователей глобальной информационной сети на планете (данные на сентябрь 2000 года) около 43% приходится на жителей США и Канады, еще 27% – на Европу, около 24% – на страны Азиатско-Тихоокеанского региона, около 4% – на страны Латинской Америки. По существу, более 90% пользователей интернета в мире – представители богатейшей пятой части населения Земли. Неравенство обусловливается и тем, что 80% объема программного продукта в мире пишется на английском языке, тогда как 75% населения мира не знают английского.

В целом объем мирового рынка информационных технологий составляет, по подсчетам экспертов, 120 млрд. долл. США. Больше 30 млрд. долл. из них – это деньги, которые развитые страны «отдают» развивающимся, чтобы снизить свои корпоративные издержки; в числе «получателей» примерно пятнадцать стран: на первом месте стоит Индия, на втором – Китай, на третьем – Малайзия и Филиппины (табл. 2).

В то же время этот рост сопровождается увеличением пропасти между богатыми и бедными странами в области распространения в них информационно-коммуникационных технологий. Во всей Африке с ее более чем 700-миллионным населением в 1998 году было всего 2% мировых телефонных сетей [48].

В 1999 году в Нью-Йорке было больше абонентов интернета, чем на всем Африканском континенте и в Южной Америке, вместе взятых [49]. Если учесть, что темпы распространения интернета в мире в последние годы лишь увеличивались, то на этом фоне доля африканских подключений неуклонно сокращалась. Так, если в 1997 году на страны континента приходилось 0,025% базовых компьютеров системы с выходом в интернет, то к началу 1998 года эта цифра упала до 0,022% [48].

Для характеристики включенности стран в систему информационно-коммуникационных технологий ряд авторов предлагает использовать так называемый Индекс технологического прогресса. В нем сведены воедино пять индикаторов развития информационно-коммуникационной инфраструктуры страны: число персональных компьютеров (на тысячу жи-

телей), интернет-хостов (на десять тысяч жителей), факсаппаратов (на тысячу жителей), мобильных телефонов (на тысячу жителей) и телевизоров (на тысячу жителей).

Индекс рассчитан для экономик 110 стран [43]. Диапазон его изменения – от 0 до 100, где максимальное значение принадлежит США, а нулевое значение – Мозамбику. Страны упорядочены по убыванию значения этого индекса. Десять лидирующих стран являются членами Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР); в числе первых двадцати лидирующих стран только две не входят в ОЭСР (Гонконг – 12-е место и Сингапур – 17-е место). Последние десять мест заняты странами Африки. Самый низкий рейтинг из стран, входящих в ОЭСР, у Греции (44-е место), а самый высокий из африканских стран у Маврикия (48-е место). Россия находится на 53-м месте.

Россия выглядит как страна промежуточного положения. По оценкам различных социологических служб, в 2000 году только около 7 миллионов россиян хотя бы однажды в своей жизни входили в интернет. Число же постоянных пользователей в 2000 году было значительно меньше – около 3 миллионов человек. Тем не менее темпы развития Сети в России вполне удовлетворительные. Так, по данным агентства «Комкон-2», аудитория интернета в России за 1999–2000 годы увеличилась в 2,5 раза. Кроме того, как установило агентство «РОЦИТ», пользователями интернета хотят стать не менее 12 млн. россиян.

В 2001 году в России насчитывалось уже 4,3 миллиона регулярных пользователей Сети, а 12 млн. прибегали к ее услугам по мере необходимости. Всего же объем представляемых в российском сегменте интернета услуг оценивался в 220 млн. долл. США, что было на 50% больше, чем в 2000 году [50].

В 2002 году компьютерный парк России увеличился на 20 % – до 9 ЭВМ на 100 человек населения. Об этом сообщил Министр Российской Федерации по связи и информатизации Леонид Рейман в своем докладе на расширенной коллегии Минсвязи.

Количество пользователей интернета за 2002 год возросло на 39% и достигло 6 млн. человек, что составляет 4,2% населения страны. Объем отечественного рынка информационных технологий вырос на 9% и составил более 4 млрд. долл. США¹⁰ .

«Россия для сохранения своего места в цивилизованном мире не может игнорировать эти новые реалии. Решающим фактором национального развития становится доступ к современному образованию и к новым информационно-коммуникационным технологиям» [51], – отмечает Я.Н. Засурский. Это понимают сегодня эксперты и политики.

Пока наша страна отстает от передовых стран Запада почти по всем главным направлениям информатизации: программному обеспечению, числу персональных компьютеров, системам связи, уровню загрузки и количеству действующих информационных систем.

При этом значителен цифровой разрыв в России между отдельными слоями ее населения (табл. 3).

Отдаленные области, малые города и сельская местность были и остаются непривлекательными рынками предоставления услуг доступа в интернет.

Среди российских пользователей интернета, как показали исследования, доминируют мужчины. В Санкт-Петербурге, например, в середине 1997 года они составляли более 80% интернет-аудитории¹² . Сейчас ситуация меняется.

Естественно, что все отмеченные проявления цифрового расслоения можно объяснить низким уровнем жизни основной массы дееспособного населения России. 40 миллионов россиян пребывают в бедности [52], а ведь только платежеспособный спрос может привести к распространению в домашних хозяйствах информационных и коммуникационных технологий.

Доступ граждан к интересующей их информации – непреложное условие становления гражданского общества, к которому стремится большинство развитых стран, в том числе и Россия. Впервые в мировой истории складывается ситуация, при которой любой человек, независимо от страны, где он проживает, национальности, возраста и т.д., может быть «гражданином мира», торгуя, общаясь или получая информацию из любой точки земного шара. Не случайно большое внимание уделяется сегодня в развитых странах, например, в США, Японии, Германии или Канаде, вопросу подготовки школьников к электронному будущему.

Неограниченные возможности диалога в интернете меняют менталитет, а также навыки взаимопонимания и взаимодействия миллионов людей, превращая их в активных участников коммуникации, предпочитающих этот вид общения любым другим. По наблюдениям российских ученых, именно коммуникация с обратной связью способствует развитию навыков взаимопонимания между людьми, которые они переносят и в реальную жизнь. Таким образом, социальный выигрыш расширения диалогового пространства в интернете бесспорен.

Доступ к интернету открывает не только экономические возможности, но и оказывает все более весомое воздействие на сферу социального развития. Информационные технологии содействуют становлению дистанционного обучения. Интернет-медицина может предоставлять доступ к современной информации в области охраны здоровья врачам и больным в самых отдаленных регионах страны.

Цифровое неравенство влечет за собой явный социальный проигрыш, усугубляет социокультурные различия между людьми, имеющими и не имеющими доступ в интернет. Это неравенство отражает противоречия современной эпохи. Оно имеет материальную основу, которая коренится в экономических отношениях внутри стран и в разрыве между ними на международной арене, оно свидетельствует о культурных различиях, политических дифференциях. Оно отражает и другие стороны бытия, такие как этнические, географические, демографические особенности людей и обществ [53].

В то же время информационное пространство имеет огромный потенциал для развития возможностей государств по преодолению этих и других противоречий. Обмен сведениями в электронном формате создает ту виртуальную реальность, которая делает человечество глобальной общностью, способствует движению капиталов, а значит, и выравниванию региональных экономик, формирует единый подход к ценностям вне зависимости от национальных различий между людьми.

«Глобализация, – отмечает профессор Я.Н. Засурский, – совсем необязательно означает стандартизацию и унификацию мира. Интернет открывает возможности для создания множества глобальных сетей не только для больших стран и народов, но и для малых этнических групп, способствуя сохранению связей разбросанных по миру диаспор» [51, c. 35].

Ситуация в сфере информационных технологий меняется стремительно. Новые возможности создают предпосылки для развития человека и общества. Виртуальное пространство открывает перед странами, которые не были лидерами на мировой арене, возможность вырваться вперед, определять формирование современной цивилизации.

В то же время освоение новых технологий требует от личности, от социума значительных усилий, модернизации. Противоречия нового этапа опираются на уже существующие социальные дистанции, которые обусловливаются уровнем образования, географией проживания групп населения, их этнической принадлежностью, уровнем социализации.

Информационные технологии, таким образом, сами по себе не беда и не благо для стран и народов. Они содержат большой потенциал для дальнейшего развития человечества, преодоления существующих противоречий в сфере политики и экономики, но могут, напротив, стать причиной углубления дифференций между людьми – между теми, кто возьмет на вооружение достижения ХХI века, и теми, кто не сможет ими воспользоваться.